Никакого ответа – «Дуга» была слишком сильна. Вечная история.
Борясь с накатывающим отчаянием, Тибо отпустил металлический лист и вернулся на танцпол. Итан и Келси уже были на середине лестницы, он видел яркие связи внимания, протянувшиеся между ними.
– Я не должен был тебе такое говорить, – послышался голос Итана.
Келси молча засунула еще один ящик в растущую баррикаду. Она даже не взглянула на Итана, но ее внимание обострилось.
Тибо чуть кашлянул – никто не обратил внимания.
– Нет, правда, – продолжал Итан, – я очень сожалею о том, что сказал.
Келси выпрямилась:
– Не стоит извиняться. Твой Голос в кои-то веки сказал чистую правду.
– Моя мать говорит, что бывает время, когда нужно говорить правду, а бывает и такое, когда лучше на фиг заткнуться.
Тибо подошел поближе:
– Эй, ребята?
Ни одной искры внимания в его сторону, они были слишком сосредоточены друг на друге.
Кулаки Тибо непроизвольно сжались. Он полжизни провел, подслушивая чужие разговоры, но это всегда были чужие люди, которые не знали и не видели его. Но Итан и Келси всегда старались быть ему хорошими друзьями, и ему совершенно не хотелось подслушивать, что они говорят.
Но он и так всю неделю провел в тщетных попытках, чтобы его заметили. Ему надоело заставлять людей обращать на себя внимание.
Он повернулся к куче стальных обрезков, размышляя, не взять ли один из кусков поменьше…
– Это была моя вина, – донесся голос Итана с лестницы. – Я не могу контролировать Голос, но обычно он слушает, что я ему говорю.
– Что ты хочешь сказать? – спросила Келси.
– Я позволил ревности затуманить мне голову. – Итан деловито складывал ящики. – Я ревновал тебя к Чизаре – вот Голос и завелся так.
Тибо глянул вверх на балкон – может, Чизаре нужна была помощь? Но они с Крейгом уже исчезли из виду. К тому же, чтобы подняться на второй этаж, ему пришлось бы пройти мимо Келси и Итана.
Тем не менее он сделал несколько шагов к лестнице, когда яркость линии внимания между ними заставила его остановиться. Что, если они вообще не заметят его?