Отец всегда беспокоился, что Келси могла связаться с наркоманами, но ей это не грозило. Она слишком хорошо чувствовала, насколько одинокой и изолированной была их жизнь.
Да и потом, когда ей было плохо или она боялась чего-то, ей просто нужно было найти веселую толпу и стать ее частью. Именно поэтому она любила танцевальные клубы, торговые центры в выходные дни, школьные экскурсии и бейсбол.
– Может быть, и так. – Голос Чизары звучал неуверенно. – Когда я что-то ломаю с помощью своей силы… временами мне совсем не хочется останавливаться.
– Мне тоже. Когда вокруг танцуют.
Минуту Чизара колебалась, потом сказала:
– Помнишь, Нэт сказал послать всем сообщение, если мы увидим Монету и Глюк?
– Да, и что?
– Мы пошлем сообщение, – сказала Чизара. – Только после того, как забьем их до смерти.
Келси чуть не рассмеялась.
– Я пошутила, – добавила Чизара. – Почти пошутила.
– Выходит, ты не сторонница точки зрения, что Глюк и Монета – люди хорошие, просто еще не узрели свет? – насмешливо спросила Келси.
– Свет истины Нэта? Сомневаюсь, – усмехнулась Чизара. – Я сторонница точки зрения, что они просто мерзавцы, которым наплевать на всех остальных, не важно, марионетки они или нет.
Келси кивнула. Другие зерои не знали, какая вчера была отличная толпа, как все было готово к танцевальному взрыву. А потом заявились эти двое и превратили вечер в кошмар.
На одно мгновение Келси позволила своей злости растечься по залу, и тут же через несколько рядов позади раздался выкрик:
– Эй ты, мудак! Это мое место!
Келси втянула всплеск злости обратно и загасила его как раз, когда пошли вступительные титры, несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, чтобы успокоиться.
Чизара вопросительно посмотрела на нее.
– Это я немного выпустила пар, – сказала Келси.
– Должно быть, это приятно – когда ты можешь заставить весь мир злиться вместе с собой, – заметила Чизара.
– Я не всегда делюсь своими чувствами. – Келси не делала этого с момента смерти отца. – Мне надо быть осторожной.