Жатва

— Спасибо… — вздохнул тяжко Женька, принимая угощение, — Ничего хорошего. — И его взгляд стал непроницаемым.

— Может, всё-таки вернёшься в родной город и пройдёшь курс лечения? — Арина решила настоять на том, чтобы Женька попытался вылечиться.

— Говорю же, я уже два года назад проходил курс химиотерапии. И поверь, после неё я выглядел так, словно пора класть в гроб и закапывать, ибо вот-вот мухи начнут слетаться, — вертя в руках блистер, в котором осталось всего три капсулы, ответил Женька.

— Ну, тема зомби сейчас актуальна, так что будешь в тренде! — решила пошутить Арина.

Только чувствовала, что шутка глупая и неуместная, а может, даже звучит как издевательство. Только что-то ей подсказывало, что Женька, как и она, из той породы людей, что жалость воспринимают хуже, чем издевательства, для них она унизительна. Девушка вздохнула, и её хрупкие плечи поднялись и опустились.

— Арин, можно тебя попросить? — с виноватой физиономий спросил Женька.

— Да.

— Не говори никому, что я болен? — и Женька одним движением вырвал катетер из руки и не поморщился.

— Э… — видя это действо широко раскрытыми глазами и с открытым ртом, кивком ответила Арина: — Ага… — а указавши на катетер, только выдавила из себя: — Э… Зачем?

Пока членораздельно говорить у неё не получалось.

— Ненавижу эти штуки! Ненавижу эти долбаные лекарства и эти белые стены, похожие на могильный мрамор! — Женька с яростью отшвырнул катетер, как будто это его смертельный враг. — Я целый год прожил в этом рассаднике заразы, видел, как освобождаются кровати, и поверь, это не потому, что люди выписываются! — с сарказмом добавил Женька, его глаза блестели, подобно звёздам, которые норовили сжечь всё, до чего дотянутся.

Арина привыкла видеть товарища спокойным и уравновешенным, а такое состояние она могла наблюдать впервые, это пугало и в тоже время нравилось, но почему, она пояснить себе не могла. Просто в этой ярости было столько вложено энергии и страсти, не скажешь, что человек болен, да ещё и смертельно. В нём столько нерастраченной, молодой силы, которая пропадёт даром, сожжённая всепожирающей болезнью. Конечно, Женька будет беситься, а кого это не раздраконит? Твоя жизнь только начинается, в этом возрасте люди встречают первую любовь, пишут стихи о ней, чудят, устраивают всякие сумасшествия, учатся и получают затрещины от родителей, которые пытаются вразумить непоседливое чадо. А вместо этого счётчик жизни уже отматывает последние витки, и вот-вот катушка остановится. Справедливо это? Нет!

Арина прониклась чувствами Женьки. Она не могла понять его полноценно, ведь для этого нужно самой пройти тот путь, которым шагает он. Но девушка принимала его злость, ведь он имел право на это чувство. И она понимала, почему он всеми силами противился госпитализации.

— Я не расскажу никому о твоей болезни, но при одном условии! — сказала Арина, внимательно изучая Женьку; кончики её рта тронула ироничная улыбка.

— При каком? — чёрная чёлка навалилась на левый глаз, полностью закрыв его, и Женька почему-то показался Арине похожим на злобного совёнка, осталось насупиться и сказать: «у-у… заклюю!».

— Скажи, только честно, сколько у тебя времени? — и она сунула «совёнку» дольку апельсина, чтобы задобрить.

Женька насупился, посмотрел на дольку, на девушку, потом опять на угощение. Приподнял иронично бровь.

— Ты решила меня закормить апельсинами? А что, смерть от передоза витамина С куда оригинальнее, чем от какой-то там онкологии.

— Просто мне кажется, что ты меня вот-вот заклюёшь… ой, покусаешь! — почему-то покраснела от пристального Женькиного взгляда Арина.

— Хорошо, а тобой закушу! — принимая дольку и откусывая от неё кусок, отшутился Женька.