Фантастический Нью-Йорк: Истории из города, который никогда не спит

Милостивые.

Разрушительные, будто молнии, они терзали нью-йоркский пейзаж.

Кисти рук Мэйв скрючило спазмами, но она с горящими глазами продолжала наносить все новые яркие мазки на холст.

Как ей самой казалось, она заканчивала картину в приступе безумия. Она никогда не писала ничего подобного, но мышечная память диктовала ей, куда добавлять штрихи. Покалывание в голове подсказывало, что она все делает верно, точно. Адреналин в ее теле бушевал, и Мэйв не могла ни есть, ни спать, ни даже сесть, пока не закончила работу.

Безумие? Пожалуй. Окрыленное, триумфальное безумие.

В нью-йоркском небе творились странные вещи. Суини привык к необъяснимым небесным феноменам, и не считал себя единственным существом, способным обращаться в птицу.

Но теперь в Центральном парке поселилась стая жар-птиц, а целая туча жаворонков щебетала по-китайски на колокольне собора святого Патрика.

Однажды ему показалось, что он увидел феникса, но мог спутать его с чересчур ярким закатным солнцем.

Волшебство творилось там, куда его не звали, и все оно было пернатым.

Возникло оно отнюдь не само по себе.

Суини перелистал альбом – не потерянный, как считалось, в поезде, а аккуратно украденный из сумки. Ему просто хотелось знать, как она его видит.

Оказалось, что ни на одном наброске его нет.

Однако страницы альбома были полны магии. Она таились в штрихах, тенях, линиях. Суини не знал, было ли это волшебством в привычном понимании, но чувствовал в рисунках силу – быть может, достаточную, чтобы снять проклятие.

– Значит, мне тебя не переубедить? По-прежнему не хочешь прийти на открытие? – спросил Брайан. – Мэйв, посетителям наверняка хотелось бы обсудить с тобой твои работы, и не смей говорить, что твое искусство «говорит само за себя».

– Ты сам напросился.

– Мэйв.

– Если меня там не будет, шансы на продажу только возрастут.

– С чего ты взяла?

«Потому что, если я приду, то весь вечер проведу в туалете, где меня будет рвать от нервного напряжения», – подумала она.

– Если я не приду, то всем покажусь загадочной. Или даже уникальной. Прояви красноречие, говори им то, что они желают услышать, не беспокоясь о том, что я могу появиться, с головы до ног измазанная краской.