– Где? – я чуть их не роняю.
– Нас отправляют на Карибы! – радуется Пинки, даром что не кувыркается. – Солнышко! Песочек! И надувательство! И нам дали игрушки!
Брейн методично собирает оборудование, укладывая его по частям в большой чемодан на колесиках. Его явно что-то забавляет. Я пытаюсь перехватить взгляд Бориса: он смотрит на Пинки то ли с восхищением, то ли с жалостью, то ли и с тем, и с другим.
– А «на Карибы» – это куда именно? – спрашиваю я.
Борис встряхивается.
– Совместная операция, – объясняет он. – Европейская территория, франко-голландское правительство – нас туда пригласили. Но Карибское море – американское. Поэтому Черная комната прислала нам Рамону.
Я морщусь:
– Скажи мне, что ты шутишь.
Вмешивается другой голос, не слышный всем остальным:
«Эй, Боб! Я все еще тут. Девушку нельзя заставлять долго ждать».
У меня возникает ощущение, что заждавшаяся Рамона может вести себя очень плохо, так плохо, что последствия никакая страховка не покроет.
– Не шучу. Совместная операция. Много возни. – Он аккуратно берет свой мертвый ноутбук и прячет в портфель. – Завтра иди на комитет, возьми протоколы, потом езжай в аэропорт и улетай. Рапорт по итогам заседания подашь потом, когда спасешь мир.
– Уф. Лучше я сейчас пойду и выпущу Рамону из клетки.
«Уже иду», – телепатирую я ей.
– Насколько ей можно доверять?
Борис сухо улыбается:
– Насколько можно доверять гремучей змее?
Я выхожу в коридор, хотя голова у меня по-прежнему раскалывается, а мир слегка плывет по краям. Кажется, я теперь догадываюсь, что это была за вспышка энтропии. Я останавливаюсь у дверей своего номера, но ручка больше не покрыта жидким азотом, а просто холодная.
Рамона сидит в кресле напротив стены с дырками. Она мне улыбается, но в глазах нет и следа этой улыбки.
«Боб. Выпусти меня отсюда».