– Он часть тебя, отражение твоего сознания, твоих тайных желаний. Он бы никогда не встал на сторону детёнышей, если бы не твои собственные, – Вик изобразил в воздухе кавычки, – душевные метания. Твоё нежелание убивать сопляка перешло к нему, и… Сделать голема голосом собственной совести, вот умора! Ты такой забавный!
Он снова захихикал, уткнувшись в кулак.
– Неправда, – слабо пробормотал Левиафан. – Он… он всё мог сам. Он умел думать. Как эти… которые с душой.
– Ага, ага, коне-ечно. Нонсенс, дружок. Единственное, что отличало твою марионетку от остальных, так это его преданность лично тебе, а не Аду. Вот и вся мысль.
Не вся. Вик не знает главного. Не знает, что Оле сумел сломать формулу.
Левиафан попытался собраться с мыслями, чтобы сказать хоть что-то, что остановит это безумие, но не успел. Небо стремительно потемнело, наливаясь южной чернотой. Город пропал, и вокруг легло бесконечное травяное поле, но ничего хорошего это значить не могло. Ад всегда отличался изобретательностью пыток.
– Второй акт, господа!
Фигуру Вика окутало серебристо-серое свечение. Он достал из-за спины укулеле, подбросил её, заставив зависнуть в воздухе, и Левиафан вдруг понял, что у маленькой гитары Вика нет ни одной струны.
– Хочешь вернуть големчика? Как трогательно. Особенно учитывая, что это ты его убил.
Левиафан приподнял плечи, но ответил ровно:
– Я не убивал.
– А кто? Свалишь на второго? Он такая же марионетка. Твоя. Которая бы не выстрелила, если бы где-то глубоко, в своем подсознании, ты не…
– Замолчи! – Левиафан двумя руками толкнул его в грудь. – Это неправда, неправда, неправда! Ты специально меня путаешь!
– Да ну? И что ты сделаешь? Позовёшь на помощь? Чего ты стоишь без своей армии, без призраков, големов, детей?
Где-то на краю небес заиграла музыка – тихая, струнная, совсем не похожая на бодрый марш первого акта. Вик медленно поднял руку ко лбу и повёл ей сверху вниз, будто маску менял. Левиафан замер, не в силах оторвать взгляда, точно под гипнозом. А когда Вик отнял руку, на Левиафана уставились знакомые глаза. Голубые. Оле.
Его вырвало. Сразу и без прелюдий, прямо под ноги. Он зажмурился, попытался заслонить лицо, но Вик без усилий перехватил его руки, разведя в стороны:
– Ну уж нет, имей смелость смотреть своим жертвам в глаза! Ты и так слишком долго бегал от последствий. Время пришло. Напомни-ка, с чего мы начинаем беседы с грешниками Внизу?
Левиафана затрясло, и он стал оседать на колени, отворачиваясь и безуспешно стараясь вырвать у Вика руки:
– Хватит, прекрати…
– Хватит? О-о, это только начало, мой хороший, – Вик резко нагнулся к его уху. – Чш-ш. Они уже здесь. Тени твоих мертвецов. Прислушайся.