– Во-первых, – Оле загнул палец, – не забывай, что сам научил меня читать. Твоя затея может уничтожить нашу реальность.
– Ох, – Левиафан досадливо поморщился, – вероятность этого очень, очень мала, особенно если выполнить ритуал без ошибок. А даже если и так, что с того? Там у нас будет другая, ничуть не хуже.
– Во-вторых, она буквально будет стоить жизни беспомощному демону, а возможно, и ангелу. Если мир уцелеет, ты отпустишь его, а Небеса узнают, для каких целей послужило ангельское перо…
– Небеса не убивают своих!
– Изгоняют, – жёстко уточнил Оле, – это лучше?
Левиафан осёкся, глядя на подчинённого так, словно у того выросли крылья.
– И в-третьих, – Оле отвёл взгляд, – я… я просто не хочу.
Повисла тишина.
– Не хочешь? – эхом повторил Левиафан.
После кивка тишина превратилась в угрожающую. Лампочка на кухне замигала, а темнота сгустилась так, словно на улицах вновь стояла зима. Борщ на плите зашипел и тут же притих, покрываясь коркой льда. Левиафан взмахнул рукой, запечатывая дверь, и, навалившись на стол, уставился голему в лицо. В глазах полыхал никогда прежде не направляемый на Оле огонь.
– Ты же соглашался. С самого начала, когда я показал тебе эту чёртову книгу. Ни одного слова против. Или, может, скажешь, что я не давал тебе права голоса? Отвечай!
Последнее слово хлестнуло, точно плеть. Оле вздрогнул и помотал головой:
– Н-нет… но…
– Тогда позволь спросить, что же именно не отвечает твоим ожиданием? Ты думал, всё будет быстро и легко? Думал, за власть не придётся ничем заплатить? Как ребёнок, который не понимает, что сладкое подают только после невкусного супа?
Голос Левиафана клокотал и сочился ядом, он едва сдерживался, чтобы не ударить Оле, и даже не замечал, что уже фактически кричит тому в лицо.
– Знаешь что? Мне начинает казаться, что ты не понимаешь вообще ни хрена! Не имеешь ни малейшего понятия, какой дамоклов меч висит надо мной каждый день, каждый час, каждую секунду! Знаешь, за что мы восставали? Какие лозунги выдвигал трижды проклятый Падшими и не-Падшими Люцифер? Как и все идиоты – за свободу! А теперь я демон, и у меня нет ни хрена от этой долбаной свободы! Я даже не смогу защитить тебя, если Вельзевул вдруг решит, что я работаю недостаточно, и позволит остальным нас проучить! И знаешь что? Я возьму эту свободу сам, и никакие огромные глаза тупых големов меня не…
– Ты хочешь убить Оскара! – наконец сорвался Оле. – Лучше бы… лучше бы ты его вообще не спасал, вот что! Бросил бы в Аду, и дело с концом! Это… честнее!
Левиафан, только собиравшийся сказать, что с обретенной силой они могут опробовать и воскрешение, отшатнулся. Перед его глазами воочию пронеслись «девять кругов» – прекрасная метафора, придуманная смертным, чтобы описать то, как мучения раз за разом заворачивают на новый круг. Оле что, не понимает, как погибал бы ущербный демон, отданный остальным как игрушка, забава, кукла для битья? Как его рвали бы на части, день за днём, пока ничего не осталось бы от эфирной сущности?
Оскар был бы обречён, не дай Левиафан ему эти два года. Мало он с ним возился, мало защищал? Два года счастья – да у самого Левиафана столько никогда не было, потому что для счастье нужно неведение! И пусть эти два года должны закончиться на алтаре, это хотя бы… не так больно. Оле действительно считает, что демона стоило бросить Внизу, потому что…
– Забавно, – Левиафан сглотнул и нацепил на лицо кривую усмешку. – Забавно, что тебя так волнует честность сейчас. Забыл, сколько крови на твоих руках? Как подложил пустой патрон в пистолет того поэта, как выбивал показания из малыша Людовика по моему приказу? Не подумай, я верю, что тебе это не нравилось. Мне самому куда больше по душе пакостить издалека, каюсь, чистоплюйство. Но заделаться белым и пушистым? Не поздновато?
ebooksa