Возле подъезда подняла лицо вверх.
Холодно. Даша, поёживаясь, прошла через дворы, вышла на проспект.
Ведь ещё можно загадывать? До Крещения, говорят, можно загадывать… Желание свелось к мягким хлопьям, щедро сыплющимся с небес над Дашей. Ей не надо!
«Пусть снег пойдёт у него, ну сколько ж можно… Если есть в мире то, что даёт чудесам свершаться, если на что-то способна душа, ну пусть исполнится! Пусть у него будет снег», – сглатывая слёзы, думала она.
В голове что-то щёлкнуло, и фонарь, который находился в двух шагах от Даши возле остановки, стал двоиться.
…Даша выбивала перину.
Смеясь, лупила, взбивала, как тесто. Ай, весело, хорошо! Пеной вылетали не перья, а хлопья снега и сыпались на землю внизу, на город… на Дашин город.
Старая женщина с добрым лицом медленно-медленно мела пол. Недалеко с клубочком игрался чернющий котёнок. Иногда он махал кожистыми крыльями и поднимался на метр над полом, выпускал добычу и тут же с урчанием кидался за ней.
Старушка выпрямилась, поглядела на смеющуюся Дашу.
– И дался тебе этот снег, а? – спросила. А в глазах понимание, свет и чуточку грусти. – Конечно, ты можешь остаться, если хочешь. Тут спокойно.
Тут, и правда, было хорошо. Светло и спокойно, а внизу – как на ладони! – вся Земля поворачивается, словно кто-то вращает её, или это они летят – высоко-высоко, красиво! В старушкину подзорную трубу видно, чем люди занимаются, а в другую трубочку – которую к уху приставляют – слышны разговоры и желания.
– Ой, я бы осталась, правда! – засмеялась Даша. – Так хорошо у тебя!
– Ну, давай, решай. Пора тебе оставаться или ещё рано?
Даша задумалась. Что-то оставалось незаконченным. Чьё-то невыполненное желание… Девушка нахмурилась.
Знакомый голос… она его слышала всего пару раз и почти забыла, как звучит, но это точно
– Матушка, мне пора! – взмолилась Даша. – Я не могу у тебя остаться.
– И то верно, – улыбнулась старушка. – Не время. Я никого раньше положенного не забираю, удивилась, когда ты тут оказалась. Молодец, что решила. Ну, лети. Лети!
Она летит.
Летит над полями, над лесами, над городами – как на картинах Шагала, только никто не держит её за руку. Не боялась, знала – прилетит – а там