– Все в порядке? – спросил Ник.
– Да. Думаю, я немножко подпустила в трусики, а так все в порядке.
Ник улыбнулся девушке и снова повернулся к желобу.
Алберт с виноватой улыбкой протянул Брайану футляр со скрипкой.
– Вас не затруднит подержать ее? Я боюсь, что она разобьется, если я вывалюсь из желоба. Родители меня убьют. Это Гретч[9].
Брайан взял скрипку. Лицо его оставалось серьезным, но в душе он улыбался.
– Можно взглянуть? Тысячу лет назад я играл на такой.
– Пожалуйста, – кивнул Алберт.
Интерес Брайана к скрипке успокоил юношу, на что капитан и надеялся. Он открыл три защелки, откинул крышку. Действительно, Гретч, хотя и не из первых. Брайан знал, что такой инструмент стоил никак не меньше легкового автомобиля.
– Прелесть. – Он взял четыре ноты, в воздухе поплыл мелодичный звук; Брайан вернул скрипку на место, закрепил крышку защелками. – Сохраню в целости. Обещаю.
– Благодарю. – Алберт шагнул к проему, глубоко вдохнул, выдохнул.
– Джеронимо! – вырвалось у него, и, спрятав кисти под мышки, он прыгнул на желоб: не зря родители учили его, что при любых обстоятельствах Алберт прежде всего должен беречь руки; плюхнулся на задницу и заскользил вниз.
– Отлично! – прокомментировал его успехи Ник.
– Ерунда, – ответил Туз Косснер, поднялся и едва не упал, запутавшись в собственных ногах.
– Алберт! – крикнул ему Брайан. – Лови!
Он положил футляр на середину желоба, и Алберт без труда поймал инструмент в пяти футах от свободного торца спуска.
Дженкинс перед прыжком закрыл глаза и покатил вниз на одной ягодице. Ник зашел с левой стороны желоба и поймал писателя, который по инерции чуть не выскочил на бетон.
– Благодарю вас, молодой человек.
– Пустяки, приятель.
Гаффни последовал за писателем, потом лысый мужчина. Наконец в проеме появились Лорел и Дайна Беллман.