Утопия хаоса

22
18
20
22
24
26
28
30

Прямо перед Юром возникли голографические картины с одним и тем же сюжетом: люди в масках врываются в кабинеты чиновников и расстреливают их из смертоносных трубок. Менялись только здания, кабинеты, люди.

— Узнаешь? Уже территория Организации. И здесь мы начали отстрел. Надо будет поставить на их место клонов. Или придумать хорошие легенды о гибели наших славных разведчиков в проклятом Эдмините… А вот этих пытают. Пренеприятнейшее и прелюбопытное зрелище. Так что возвращайся спокойно, Юр. Я поставлю вопрос о представлении тебя к Ордену Защиты Демократии. Да, у тебя ведь убили кота?

— Убили.

— Я подарю тебе нового. Специально с выставки кошек.

Радостный Юр поблагодарил и покинул кабинет шефа. Тот не долго томился в одиночестве. Будто из-под земли вырос одетый в черное сотрудник.

— Хороший парень, — сказал глава Организации. — Он нам сильно помог.

Шеф откинулся в кресле, на губах опять заиграла улыбка, но за ней последовала отнюдь не веселая фраза:

— Помог-то помог, но и узнал слишком много. О полном разложении верхов, например. Имена, должности.

И задумчиво добавил:

— Так нельзя. Ты знаешь, что делать.

Впервые за долгое время Юр мог вздохнуть спокойно. Он сделал важнейшее дело в своей жизни. И теперь ему не надо ничего бояться.

Куда теперь? В лабораторию идти он не может, она сгорела. Неважно, он получит новую.

Он и не заметил, как мечты его в мгновение разрушились, как его окружила вечная холодная ночь.

Откуда пришла смерть?.. Разве это важно?!

Горбоносый с удовольствием наблюдал за неведомыми вихрями что кружили по Архипориусу, распространяя повсюду болезненные язвы. Со стороны вряд ли бы кто понял: зачем он это делает — стравливает людей, народы, территории. И хорошо, что не понимают, дураков нужно учить. А месть отверженных всегда слишком сильна!

Теперь ему нужно было переходить к другим делам.

Небольшая комната, кровать, на которой сидела молодая женщина в темных очках. Горбоносый приблизился:

— Тассир…

Она повернула голову и со злобой произнесла:

— Явился, мой мучитель!