Утопия хаоса

И тут в голове вспыхнула новая мысль: а разве раньше не существовало борьбы за душу человека? И как часто добро проигрывало. Не идеалистка ли ее мать?

— Продолжай! — попросила Ольга.

— Когда мы узнали о заговоре и реальных возможностях заговорщиков, то решили оставить место боя.

— Это же… трусость!

— Не спеши. Наша цель — выиграть войну. Сама «смерть Еремины» была вынужденной хитростью. Некоторые мои сторонники ушли со мной в параллельное пространство, другие проникли в стан врагов, чтобы продолжить борьбу там.

Оставалось решить, что делать с тобой и твоей сестрой Ариенин? Обречь на скитание по безлюдным тоннелям параллельного пространства? Мы выбрали иной путь. Мы знали, что Офигенин и его подручные постараются отдать вас обеих в верные им семьи. И мы рискнули. Оставили вас во дворце. Пришлось наблюдать за жуткой сценой вашего похищения. Ты не представляешь, как обливалось кровью материнское сердце. Но ради вас… И ради нашего главного дела…

Мы были рядом, следили за каждым шагом. Знаю о мытарствах, которые пришлось испытать моим маленьким девочкам. Но если бы случилось непредвиденное, и ваша жизнь оказалась бы в смертельной опасности, я тут же бы пришла на помощь.

— Ты следила за мной! Значит, ты в курсе всего? И что я была и азартным игроком, и содержанкой, и про мои любовные пристрастия?

— Неважно как человек начинает, а вот как он заканчивает!

— Нет, нет, ты должна стыдиться своей дочери.

— Милая моя, — ласково произнесла Еремина. — Я так счастлива, что мы вместе. А идеальные герои бывают только в сказках.

— Ты правда так думаешь?

— Я это знаю.

— Не понимаю… все равно не понимаю! — воскликнула Ольга. — Ты говоришь, что любишь, что сердце обливалось кровью, тогда почему заставила меня так долго мучиться, страдать?

— Страдания закаляют характер. А спасением является время.

— При чем здесь время?

— Оно позволит тебе успокоиться. И, главное, собраться для решающей битвы.

— Решающей битвы?

— В том числе с самозванцем Офигенином и его сворой. Мы долго собирались. И теперь мы готовы!

— Но ты не спросила: хочу ли я участвовать в этой битве?