Любовь Бешеного

А все-таки котелок еще варит, удовлетворенно подумал Рассказов. Он выпил еще немного водки, засунул в рот пару изобилующих свежестью пилюль «тик-так», лег на живот и сделал вид, что задремал.

В последнее время в связи с ранением они с Машей-Уонг придумали новые сексуальные игры. Произошло это совершенно спонтанно. Аркадий Сергеевич, не в силах шевельнуться от боли в животе, лежал неподвижно на спине, а нежные пальчики девушки бегали по всему телу в легком массаже. Где-то через полчаса Маша вдруг обратила внимание на то, что мужчина возбудился, и вопросительно заглянула ему в глаза, но они были блаженно прикрыты. Тогда девушка рискнула продолжить свои ласки, постепенно приближаясь к набухшей плоти… Позднее Аркадий признался ей, что было немножко больно, но прекрасно. Когда рана затянулась настолько, что он уже смог ложиться на живот, девушка стала изобретать все новые и новые штучки, от которых сама получала несказанное удовольствие. Более того, даже в одиночестве, представляя себе эти ласки, она мгновенно «промокала», а иногда даже извергалась бурным потоком.

Вот и сейчас, войдя в его комнату, она увидела его красивое тело на белоснежных простынях, его упругие ягодицы, оставшийся еще загар, и по телу ее пробежала сладостная истома. Она скинула халатик, на цыпочках, словно боясь разбудить, подошла к нему и, едва касаясь, пробежалась нежными пальчиками по его ягодицам. Они чуть заметно вздрогнули, и мужчина, словно во сне, чуть раздвинул ноги в стороны. Девушка обмакнула указательный пальчик в заранее приготовленную баночку с питательным кремом. Затаив дыхание, она провела по коричневому пятнышку на мужском теле и осторожно ввела пальчик внутрь.

Оба они задышали часто-часто, жаркое пламя желания охватило их. Помассировав отверстие, Машенька провела язычком по упругим ягодицам и вдруг почувствовала в своем лоне его большой палец. Ее плоть уже настолько увлажнилась, что он легко вошел в нее, и девушка замерла на мгновение от охватившего ее блаженства. Уже полыхая от страсти, Машенька-Уонг увеличила темп и ритм своих ласк, а Рассказов нежно касался клитора. Наконец Машенька почувствовала, что ее партнер во всеоружии, бесцеремонно повернула мужчину на спину, обхватила губами головку и, не отнимая руки, добилась идеального состояния мужской доблести.

Ощущая, что вот-вот изольется своим любовным потоком на руку мужчины, Машенька повернулась и медленно вобрала в себя его орудие страсти. Затем замерла в предвкушении сладостного мига и тут же почувствовала, как в ее попочку входит палец Рассказова. Это было так приятно, что Машенька блаженно вскрикнула и стала неистово приседать, жаждя, чтобы это длилось вечно, не кончалось никогда-никогда…

— Боже мой? Милый! Родной мой? Как это прекрасно! Еще! Еще, милый! Продержись еще! — заходилась от страсти девушка.

— Да, родная! Да! — в такт ей выкрикивал Рассказов, изо всех сил стараясь продлить удовольствие. — Да! Да-а-а! — не выдержал он наконец, и мощная струя ворвалась в лоно девушки. Она почти одновременно излилась обильным соком любви.

Вот он — момент истины! Их момент истины… Двух, таких непохожих, но любящих сердец…

II. Опасные игры дочери Комиссара полиции

Розочка проснулась почти в одиннадцать с удивительным ощущением счастья и покоя. Вчера она стала студенткой Колумбийского университета. Профессора не могли надивиться, как этой русской пятнадцатилетней девочке удалось за три с небольшим месяца прекрасно овладеть английским, а потом выдержать труднейший экзамен. Но не поэтому в девичьем сердечке бушевала «весна без конца и без края». Просто сразу после экзамена новоиспеченную студентку с огромным букетом роз встретил Савелий.

— Удивительные розы удивительной Розочке! — с улыбкой произнес он заранее заготовленную фразу и чуть смущенно добавил: — Поздравляю с успешной сдачей!

Но это было потом, через три с лишним месяца после их последней встречи…

А все это время Розочке было не до сладких грез. Она вставала в шесть утра, а спать ложилась где-то в одиннадцать вечера. Словно сказочному герою, ей надо было преодолеть множество препятствий, одно трудней другого, на пути к заветной цели. И первым из них стал экзамен на водительские права. Как радовалась девушка, когда наконец-то получила документ. Просто на седьмом небе была от счастья!

* * *

День Розочки строился так. Встав с постели, она полчаса уделяла своему туалету, потом быстро завтракала, после чего до одиннадцати штудировала английский. Затем следовал второй завтрак и двадцать минут отдыха, потом занятия английским в университете и по возвращении, в три часа, — плотный обед и отдых. С четырех до восьми вечера подготовка к вопросам вступительного испытания, затем ужин, далее до половины одиннадцатого вновь хитросплетения английской грамматики, бассейн и — в кровать. А в первые десять дней еще и занятия по вождению. И так без единого выходного все три с лишним месяца, как говорится, каждый Божий день!

Первые дни тетка Розочки, Зинаида Александровна, причитала над бедным дитятком: мол, «изводишь себя науками», «кожа да кости остались». Но девочка то отшучивалась, то отмалчивалась, и постепенно тетка оставила ее в покое. Более того, она даже сама всерьез взялась за английский.

Разумеется, Розочке было трудно, конечно же, ей хотелось и отдохнуть, и в кино сходить, да и просто побродить по городу, но она, стиснув зубы, отказалась от всех соблазнов до лучших времен. И помог ей во всем этом Савелий. Нет, она ни разу его не увидела и даже не услышала с того самого телефонного разговора, когда он ей САМ позвонил. Девочка тогда уже лежала в кровати и перед сном повторяла английские слова. Тот диалог Розочке запомнился на всю жизнь.

— Слушаю? Вам кого? — спросила она, а сердце почему-то сладко таяло в груди.

— Роза? — раздался в трубке ТОТ САМЫЙ голос. Конечно же, Савелий попытался изменить его, но любящего разве обманешь? — Мне передали, что вы меня разыскиваете? Это Сергей Мануйлов! — Как он ни старался, а голос чуть заметно дрогнул.

— Господи, это ты, Савушка? — Розочка даже всхлипнула, нет, не потому, что он пытался говорить с каким-то странным акцентом, не от отчаяния. Нет, Розочка всхлипнула от счастья, от того, что наконец-то слышит своего желанного.

— Сергей, Роза, Сергей! — твердо возразил Савелий, на этот раз своим, до боли знакомым голосом.