— А ты попробуй, вдруг получится!
— Я же пришла убить тебя! — Она вдруг всплакнула, опустилась перед ним на колени и положила голову ему на грудь. — Прости, милый! Прости!
— Рассказывай! — грозно бросил он.
И девушка без утайки выложила ему всю свою жизнь, начиная с монастыря. Чем больше она говорила, тем больше теплел его взгляд. Как-то само собой получилось, что Тайсону стало известно больше, чем его мертвому сопернику. Джина действительно была девушкой любопытной, к тому же еще и ревнивой. Слитые воедино, эти два качества сделали ее чуть ли не разведчицей. Она подслушивала телефонные разговоры Хикса, следила за каждым его шагом, знала почти все номера, по которым он названивал, имена абонентов, а также имена тех, кого он отправлял на тот свет.
Тайсон слушал внимательно и не перебивал, но, когда она заговорила о хозяевах Хикса, спросил:
— А Хикс называл когда-нибудь имена?
— Ты имеешь в виду того, кто отдавал ему приказы? Конечно, милый! Ему звонили разные люди, но он никогда не принимал решение, не посоветовавшись с неким Лурье, живущим в Париже! Ты бы видел, как Хикс бледнел, если тому что-то не нравилось. Видно, это страшный человек!
— Почему ты решила, что я его убил? — неожиданно спросил здоровяк.
— Я не решила, я все видела своими глазами! — Она вздохнула и продолжила свой рассказ.
Когда она дошла до сегодняшнего дня и призналась, что от смерти его спасло ее любопытство, а потом и то, что она влюбилась как кошка, он спросил:
— А сосед?
— Что сосед? — не сразу врубилась Джина.
— Ты помогла ему успокоиться?
— Так он тебе спать не давал: пыхтел, как паровоз! Поначалу я с ним по-хорошему, а он, блин, ни в какую! — Девушка опустила глаза. — Тогда я и отключила аппарат. Даже врач сказал, что для него это был самый лучший выход. Чего ему так мучиться? Я что, не должна была?
— Кто может ответить на твой вопрос? Главное, как ты сама считаешь
— виновата ты или нет. Мне можешь не говорить о том, что чувствуешь.
— Значит, ты меня прощаешь? — радостно спросила Джина.
— О чем ты?
— О том, что убить тебя хотела, дура такая! — Она стала хлестать себя по щекам, приговаривая: — Дура! Вот дура!
Тайсон, перехватив ее руки, притянул Джину к себе и глядя в глаза, твердо сказал: