— Чем могу служить?
Рыжий парень стоял, положив руки на стойку, дружки сгрудились за его спиной.
— Мы собираем деньги на новый придел при соборе Святого Михаила. Каждый в нашем приходе уже сделал взнос, и мы знаем, что вы не останетесь в стороне. — Он снова оглядел зал. — Мы собирались спросить у вас полсотни фунтов, но, как я вижу, дела идут не очень-то хорошо, так что поладим на двадцати пяти.
Один из его дружков потянулся через стойку, взял пинтовую кружку и начал наливать себе пиво.
Бармен медленно ответил:
— Никто и не собирается строить новый придел у Святого Михаила.
Рыжий вопросительно взглянул на своих спутников, потом серьезно кивнул.
— Все верно, — ответил он. — Правда. Мы из ИРА. Собираем для нашей организации. На оружие, чтобы сражаться с проклятой британской армией. Нам дорог каждый пенни, который мы сумеем достать.
— Спаси нас Бог, — сказал бармен. — Но в кассе нет и трех фунтов. Я не припомню, чтобы дела шли так плохо.
Рыжеволосый отвесил ему сильную оплеуху по лицу, которая отбросила бармена спиной на полки за стойкой. Три-четыре стакана полетели на пол.
— Двадцать пять фунтов. Или мы все разнесем здесь. Выбирай.
Бинни Галлахер словно привидение проскочил позади меня и, не говоря ни слова, встал у парней за спиной. И стоял там, выжидая, весь напрягшись, глубоко засунув руки в карманы темного пальто.
Рыжий заметил его первым и медленно повернулся:
— Черт возьми, ты кто такой, коротышка?
Бинни поднял голову, и я в зеркале за стойкой ясно увидел его темные горящие глаза на бледном лице. Четверо парней стали потихоньку окружать его, готовые броситься; моя рука потянулась к бутылке «Джеймсона».
Нора Мэрфи перехватила ее.
— Обойдется без вас, — тихо сказала она.
— Девочка моя, я только хотел выпить, — пробормотал я и налил себе еще виски.
— Так вы из ИРА? — спросил Бинни.
Рыжий посмотрел на дружков, он впервые показался слегка неуверенным.