Он был полон жизни, румянец снова вернулся на щеки. Потянувшись за сандвичем, спросил:
- А с чем они?
- С консервированной ветчиной.
Тэрк откусил сандвич и склонился над картой, но тут внезапно узкая протока, по которой мы шли, расширилась и наш катер попал в главное русло реки Хуфры, нас подхватило сильное течение, и мне стало трудно удерживать штурвал.
- Отсюда до устья, судя по всему, примерно с полмили, - прикинул по карте Тэрк, - поэтому сбавь немного ход, нам надо осмотреться.
Дождь по-прежнему лил как из ведра, на стремнине реки вода неслась с огромной скоростью, волны с глухим звуком бились о борт "Мери Грант".
Сестра Клер снова поднялась на палубу и присоединилась к нам.
- Что происходит? Мы уже дошли до устья?
- Вот-вот дойдем, герцогиня. Осталось чуть-чуть.
И вдруг завесу дождя словно отодвинули невидимой рукой, и нашему взору открылось устье реки - пустынное место, берега поросли камышом, а песчаные отмели, разбросанные в беспорядке, оставляли единственный проход к морю. Кроме нас, здесь не наблюдалось ничего живого, и Тэрк, дав волю чувствам, закричал:
- Ну, что я вам говорил, генерал? Все в порядке! Ну-ка дайте мне штурвал.
Он оттолкнул меня в сторону, схватил штурвал, дал полный газ, смеясь как сумасшедший.
Катер начал рассекать бурлящую воду.
Пулемет "Браунинг-30" имеет дальность стрельбы до двух миль, скорострельность - восемь выстрелов в секунду, и он не может стрелять одиночными выстрелами. Первая очередь прошла где-то около носа; "Мери Грант" резко накренилась. Тэрк выпустил из рук штурвал, сестру Клер бросило на палубу, а он во весь рост растянулся сверху. Я опустился на колено, и своевременно: всем нам следовало поберечься. И тут же вторая очередь разбила стекла в рубке и осыпала нас осколками и деревянными щепками.
Потрепанный катер Талеба выскочил из камышей, отрезая нам путь к устью. На нем у пулемета "браунинг" сидели сгорбившись два солдата. Следующая очередь пропорола корпус и палубу по правому борту. Я вскочил на ноги, пустил двигатели на полную мощность и переложил штурвал на левый борт. Пулемет застрочил снова, пули отщипывали щепки от стенки рубки, и вдруг слева от меня раздался ужасный взрыв, и меня бросило воздушной волной на штурвал. А потом мы на полном ходу врезались в стенку камышей, они расступились и поглотили "Мери Грант" целиком.
Я, наверное, потерял сознание, но всего на минуту или две, а когда пришел в себя, то понял, что лежу в углу, а сестра Клер уже открыла медицинский чемоданчик и разрывает рукав моей рубашки. Боль от пулевого ранения наступает не сразу, слишком силен шок центральной нервной системы. Она приходит потом, а сейчас я чувствовал, что левая рука у меня просто онемела. Я не мог даже пошевелить пальцами, но только два красных пятна, словно от губной помады, с обеих сторон бицепса свидетельствовали о том, что я ранен навылет.
Она быстро прочистила рану и наложила полевую повязку. Тэрк стоял рядом с револьвером "смит-и-вессон" в руке и смотрел сквозь разбитое стекло рубки.
- Что там? - спросил я.
- Эти подонки курсируют взад и вперед.
Сестра Клер открыла ампулу с морфином и сделала укол.