Банкир

Черт! Нервы!

И еще — его томила острая, казалось бы, беспричинная тоска… Но…

Мужчина хорошо знал и причину, и повод… Почему?.. Почему Корт, такой же, по сути, наемник, как и он, Альбер, сумел сохранить кроме профессионализма и внутреннее достоинство?.. Он не потерял его ни при каких обстоятельствах, даже перед лицом смерти… Может быть, потому, что на своем уровне, уровне боевого пловца, он никого и ничто не предал?.. Так не бывает… Или… Бывает?

Альбер встал, прошел на кухню, поставил чайник, закурил. Вода вскипела через пять минут, мужчина ополоснул фарфоровый заварной чайник, всыпал заварку, залил кипятком, прикрыл полотенцем. Эта процедура его всегда успокаивала.

Хватит эмоций. Итак, что мы имеем по Дорохову?

Первое. Объект был скорее всего случайным или скрытым секретоносителем стратегического уровня. Вернее даже — скрытым секретоносителем: на это указывает настоятельное требование Магистра разработать и провести столь сложную и многоступенчатую «завесу» при проведении похищения — для тех, кто забеспокоится и начнет искать свой «почтовый ящик».

Второе. Объект мог знать или не знать о том, что он обладатель ценной информации. Скорее второе: Магистр сразу исключил болевой вариант воздействия… А уж он-то, как и сам Альбер, знал: герои, противостоящие любой боли, бывают только в кино — сочетание нечеловеческой муки с определенной серией угроз штука весьма действенная, и перенести ее может только сумасшедший.

Но здесь есть одно «но»: это может привести как к физической смерти объекта, так и к полной потере реальной информации, которой он обладает…

Тогда… Тогда вопрос: почему этот некто или нечто (персона, группа людей, организация — в любом случае что-то достаточно могущественное, раз для путания следа похищения было брошено на ветер более трех миллионов долларов и нагорожены завалы из трупов) заложил в объект эти сведения и пустил его гулять самого по себе, словно апрельского кота?.. Или — зачем?

Ответа всего два: или этот некто заложил в объект хорошо замотивированную дезу (впрочем, если знать это наверняка, получение дезинформации равносильно получению информации — тут Магистр был дока!), или объект получил неосознанную информацию, которую в определенной ситуации или при определенных дополнительных вводных должен был вспомнить и использовать. Учитывая, что он финансист, он должен был найти, как это сделать.

И, наконец, крайний вариант. И Магистру, и, следовательно, ему, Альберу, подставили «куклу» — чистой воды профессионала, не обладавшего никакими серьезными сведениями и сыгравшего партию в поддавки с присущей профи серьезностью и стремительностью… Причем подготовлена эта партия была не спонтанно: осторожного Магистра вывели на объект, заставили взять в активную разработку… Значит, объект и вся операция были подготовлены не вчера: Дорохов крутился не год и не два в финансовых кругах, а потом заинтересованные люди «осветили» его для Магистра как «сейф» очень крупной персоны или группы лиц…

Причем возможен вариант и замотивированной дезы, и указанный… Тут есть над чем задуматься умным головам…

Альбер усмехнулся… Впервые, пожалуй, за последние семь-десять не самых легких лет он чувствовал серьезную усталость… Ему надоело все, даже ощущение собственной власти и значимости. А может быть, пришло четкое осознание того, что, если ты распоряжаешься чужими жизнями, кто-то рано или поздно распорядится твоей собственной. И возникала порой мысль, что хорошо бы осесть где-нибудь в глубинке тихим пенсионером в собственном домишке, обзавестись семьей… Альбер рассмеялся: настолько эта мысль была глупа и несуразна! Привыкнув к сильным ощущениям банка, называемого войной или властью, человек становится своеобразным наркоманом интриги. Без сильных страстей жизнь станет просто нелепой, обреченной на пошлое существование безымянного деревца в лесу, которое может быть срезано как прихотью безымянного туриста, так и «громадьем» очередного пятилетнего плана по строительству коммунизма, капитализма или еще хрен знает чего…

Игра есть игра. И уйти из-за стола он не сможет. А вот сделать свою игру… Почему нет?..

В любой организации, даже такой высокопрофессиональной, как Замок, работают все же люди, а не роботы и не ясновидцы. Нельзя объять необъятного; но вполне возможно любой конторе создать образ «всевидящего ока», особливо если окружить ее даже незначительные действия завесой не просто секретности, но мистики: именно так Сталин создал легенду о НКВД — ночные аресты, ночные бдения «меченосцев» ассоциировались у обывателя с кошмаром наяву, с непознаваемым;

КГБ унаследовал от предшественников эту тайную легенду о всемогуществе…

А потому и Замок строился людьми умными и знающими из двух составляющих: тайны и субординации. Но он, Альбер, понимал: сработай один из оперов вяло или топорно, и могут полететь в преисподнюю самые дьявольские комбинации, и за профи не способно уследить ни одно око, даже самое зрячее. Нет, завалиться на дно — еще не пришел час, а вот делать свою игру — в самый раз… В смутное время непонятного регентства и междубоярщины лучше играть самому, чем быть картой, даже самой козырной…

Кто смел — тот и съел.

Собрался Альбер скоро. Он привык не иметь ни собственности, ни привязанностей. Таких, которые нельзя бы захватить с собой. Да, он будет играть свою игру, по своим правилам. Делая вид, что играет по предложенным. Все люди, хоть чего-то добившиеся в этой жизни, таковы.

Решение он принял еще прошлой ночью, когда мчался на огромной скорости к Приморску. И оно совпало с действием. Альбер совершил то, что запрещено строжайше: он скопировал кассеты с допросом для себя. Непрофессиональное проведение крайнего этапа операции дало ему этот шанс: он внимательно просмотрел пленки; было заметно, что Доктор прослушивал их, когда, как он называл, респондент попросту вырубался от очередной экспериментально-убийственной дозы… Потом вставил в магнитофон…