А иными ночами он зависал в «паутине» Интернета и бродил там часами... И когда с тяжелой головой заваливался спать с рассветом, оставалось ощущение того, что мир беспределен, но ирреален. И снились ему похожие на стихи сны, где странник шествовал от дома к дому и все не находил своего...
И лишь иногда, когда полная луна особенно неистово проливала сквозь деревья магический свет, когда дожди шелестели по листьям ночи напролет, словно шепча слова любви или молитвы, и жизнь виделась сплошной цепью потерь, Олег скручивался клубком на жестком лежаке у стены, чувствуя, как тает горький комок в горле, вырывается с хрипом, как спина вздрагивает, словно от ледяного ветра, и океан, безбрежный и сонный, заливает лицо солоноватыми брызгами, сорванными с сияющих гребней волн.
Глава 101
А в этот день Данилов проснулся улыбаясь. Проснулся раньше обычного, и вместо привычного утром сока и чашки чая захотел омлет. Кошка Катька вернулась с ночного гулянья и ласково терлась о щиколотки.
А потом раздался звонок в дверь. На пороге стоял сияющий Ермолов. От него пахло свежепринятым коньячком, да и сам он был какой-то торжественный. В руках его было полотно на подрамнике, небрежно занавешенное дерюгой.
– Данилов! Ты ведь не откажешься разделить мой триумф?! – произнес он несколько патетично для раннего часа.
– Разделю. И Катька разделит, – кивнул он на кошку.
Катерина неодобрительно мявкнула и забилась в угол: может, ей не понравилась излишняя фамильярность художника, а может, она просто опасалась, что гость будет претендовать на персональный кусок сырокопченой, каковой ее баловал Олег.
– Я нашел ее!
– Кого?
– Женщину!
– Которая поет?
– Нет. Но она все чувствует, все понимает! Смотри!
Он сорвал дерюгу. На холсте искрились, переливались, жили краски: теплая охра дерева и прохладный ультрамарин неба, малиновые соцветия и рубиновые грани, глубина воды и жар солнца...
– Видишь?!
Данилов ответил не сразу. Картина была хороша. В довольно сумрачной, захламленной комнате словно стало светлее...
– Покупаю.
– Данилов... Ты меня хочешь обидеть?
– Прости, Кириллыч. Просто она так хороша, что я хочу видеть ее утром, как только проснусь.
Ермолов потеплел разом, расплылся в улыбке:
ebooksa