Акула,

– Помню.

Трубки двух аппаратов, основного и параллельного, они сняли одновременно.

– Алло.

Раздался короткий писк, характерный для соединений с таксофоном, и прорезался голос, который Волгин уже слышал вчера, звучавший на фоне характерных уличных шумов.

– Коля?

– Да.

– Деньги собрал?

– Полностью.

– Молодец. Так бы сразу! Мы сегодня подъедем, заберем. Спустишься во двор, когда я перезвоню.

– Когда это будет?

– Тебя что, понос со страху пробрал? Сиди и не дергайся, жди. Как освободимся, так сразу приедем.

– Вы мне вернете мои документы? И еще, мне нужны гарантии, что вы с меня ничего больше не станете требовать…

Разговор оборвался. Николай, чувствуя себя виноватым, посмотрел на оперативников:

– Почему-то бросили трубку.

– Не переживай, – успокоил парня Волгин. – Ты все говорил нормально. Просто страхуются, боятся, что можем засечь таксофон, которым они воспользовались. Начитались газет, волки позорные…

Вчера вечером, когда Сергей слегка привел себя в порядок и приехал к Акулову, было решено не устраивать кавалерийского наскока на Школу.

– Я бы с удовольствием вошел туда и запер двери, – говорил Андрей. – Потому что надо за такие вещи наказывать. Это Катышев может себе позволить платить за каждое раскрытие сотрясением мозга, а нам надо беречься… Я бы с удовольствием, но предлагаю подождать. Никуда они от нас не денутся. Сперва надо разобраться, на кого они наезжали по телефону. Номер не вылетел из головы? Надо его «пробить».

– Я уже установил адрес.

– Тогда поехали, чего мы стоим? Хотя видок у тебя, конечно…

Прежде, чем посетить потенциального потерпевшего, завернули к Волгину домой. Сергей принял ванну, сменил одежду и заклеил пластырем рану на лбу. На скуле проявился синяк и левый глаз немного заплыл, но в целом сильно пугающего впечатления физиономия опера не производила.