Когда он выглянул в коридор, посредник Паша сидел с прежним видом, а Поперечный медленно удалялся в сторону лестницы.
– Костя, я здесь!
– Ничего не получится, – заявил Поперечный, устроившись за столом. – Я просмотрел материал в дежурке, факт незаконного лишения свободы ничем не подтверждается. Хотя, конечно, все понятно… Увы, придется отпускать.
– Это я уже понял.
– Тогда зачем было меня вызывать?
– Решение тебе принимать.
– Могли бы и по почте к нам отправить, спешить уже некуда.
– Есть еще один момент. Этот наш нынешний «терпила» – ближайшая связь Варламова. Помнишь еще такого?
– Которого убили?
– Вот именно. «Терпила» – ближайшая связь Варламова, а покойный Варламов, в свою очередь, – ближайшая связь Локтионова. Можно сказать, его зам по темным делишкам.
– Не слишком ли сложно?
– В самый раз.
– И что ты хочешь?
– Я хочу обыск. У Паши. Сначала ты его, конечно, допроси – сам знаешь, в суде протоколы допросов, которые опера писали, не котируются, нас вечно в рукоприкладстве подозревают, – а когда допросишь, я поеду к нему домой и выверну его хату наизнанку.
– Он что-то говорит? Варламов ему что-нибудь отдавал на хранение?
– Ни черта он не говорит. Если бы что-то говорил, то и обыск был бы не нужен, он сам бы все отдал. Молчит, сволочь.
– А что ты рассчитываешь найти?
– Там видно будет.
Затея Поперечному не нравилась. Обдумав ее со всех сторон, он с сомнением заявил:
– Как-то не того получается. Что ж мы, теперь всех знакомых Локтионова обыскивать будем? Тем более что он не локтионовский знакомый…