— Действительно, не семечки. Коротков отхлебнул «Лапин культа» из высокого бокала и сказал задумчиво:
— Я тебя очень попрошу, Игорь, проконтролируй эту ситуевину. Что-то тут есть… Друг Сема ничего просто так не делает.
— Разумеется, Сергей Палыч.
Коротков погрузился в раздумье, и Штирлиц понял, что аудиенция окончена. Время народного избранника принадлежит народу. Игорь допил пиво, попрощался и вышел, а Коротков остался сидеть в кресле. Он снял ботинки и положил ноги на стол.
Ноги гудели. В последнее время он стал уставать все больше. И иногда задавал себе вопрос: а для чего все это? Большая часть жизни прошла… Деньги? Денег заработано столько, что хватит и детям, и внукам. Известность? Дружба с большими людьми? Э-э… он знал цену и этой известности, и этой дружбе…
Сергей Палыч сделал глоток и ухмыльнулся. Дружба! Все эти педерасты, так называемые друзья и соратники, предадут тебя как только ты потеряешь свои деньги, свою власть и ВЛИЯНИЕ.
В этот момент зазвонил мобильный. Коротков очень не хотел с кем-либо разговаривать. Он задумчиво посмотрел на изящный, с имитацией под дерево, телефон. Загадал: если больше пяти звонков, отвечу… Аппарат запиликал в шестой раз. Сергей Палыч вздохнул и взял трубку. Встряхнулся, сказал энергично:
— Слушаю.
— Не спишь еще? — спросил столичный телекомментатор. Тот, что был у него утром. Он был уже в Москве.
— Как видишь… Ну — ты говорил с ним?
— Только что от него… звоню из машины.
— И что?
— Он тоже считает, Серега, что у тебя крыша едет.
— Чего вы вечно бздите в своей Москве? Волков бояться…
— Сережа, пойми, это очень серьезно. Требуется взвесить.
— Было бы несерьезно, я бы решил сам. По-тихому… Собственно говоря, от него и не требуется ничего. Только обеспечить вой в прессе, когда все уже будет сделано.
— Он не сказал нет. Просто хочет подумать, взвесить возможные последствия. И у вас в Питере, и в нашей конюшне…
После этих слов Серей Палыч понял, что добро на операцию ему дадут. Если бы захотели зарубить, то «нет» прозвучало бы сразу. Ему стало немножко жутковато.
— Ладно, — сказал он. — Только напомни, что времени на взвешивание (это слово Коротков произнес подчеркнуто иронично) нет. Выборы шестого декабря… Сделать все нужно числа двадцатого ноября, самое позднее двадцать пятого. Ты понял, Женя?
— Хорошо, хорошо. Он сказал, что будет думать. Гуд бай.
ebooksa