Своих людей, как назло, под рукой было мало — пришлось Антибиотику обратиться к группе дагестанцев, точнее — табасаранцев, возглавляемых неким Магомедом Магомедовым по кличке Мага. Эти даги были интересными ребятами. В городском раскладе они стояли особняком, не примыкая ни к «черным», ни к «белым», потому что были по сути своей чистыми наемниками. Маге было все равно, от кого получать деньги. Все это знали, и всех это до поры устраивало. Магу часто привлекали для того, чтобы склонить под крышу бизнесменов — «даги» устраивали беспредельный наезд на какого-нибудь барыгу, сверкали зубами и кинжалами, а потом появлялись спасители — родные русские бандиты… Как Мага умудрился остаться живым за несколько лет такой интересной работы, можно было только удивляться…
Антибиотик смотрел на разбитое лицо Челищева и зло покусывал тонкие губы: «Кретин черножопый… Всю идею обговнял!» Маге было поручено похитить Сергея, привезти его в загородную гостиницу, лишь недавно переделанную из обычной свинофермы, и грамотно прокачать на вшивость. Но, видно, правду говорят, что самые красивые комбинации могут быть угроблены бездарным исполнением… Вместо тонкой «прокачки» табасаранец, напрочь, видимо, позабыв инструкции, начал Челищева тупо бить, задавать совершенно идиотские вопросы, зачем-то совал Сергею записную книжку в лицо… «Урюк вонючий… так он сейчас ему последние мозги поотшибает… А мальчонка-то — ничего, крепко держится».
Заметив, что Мага окончательно завелся, Виктор Палыч, досадливо крякнув, решил выйти из-за кулис.
Сергей с отчаянием ждал новых, добивающих ударов, когда в комнате раздался знакомый голос:
— Хватит, Мага, завязывай! Ты и так норму перевыполнил, ударник хренов!…
Мага затормозил в полуметре от Челищева, возмущенно цокнул языком, хлопнул себя по бедрам и что-то забормотал с явным раздражением.
— Ты полопочи, полопочи мне еще! — озлился Виктор Палыч. — Делай, что велят! Давай, пришли кого-нибудь наручники снять — и живо отсюда!
Мага укоризненно покачал головой, остывая, недобро подмигнул Сергею на прощание и вышел за дверь. Антибиотик аккуратно, чтобы не испачкать в крови дорогой костюм, обошел Челищева и с кряхтением уселся в кресло у стены.
Сергей усмехнулся разбитыми губами — все вставало на свои места.
— Добрый вечер, Виктор Палыч, спасибо за гостеприимство, за интересный спектакль! Браво!
Антибиотик нервно побарабанил пальцами по журнальному столику:
— Что касается спектакля, то тут мне за тобой, Сереженька, не угнаться… Ты у нас на весь Питер цирк закатываешь… С драмкружком из одного актера!
Их диалог прервал вошедший в комнату молодой дагестанец, который, покосившись на Виктора Палыча, стал возиться с наручниками, сковывавшими руки Челищева. Как только кольца браслетов разомкнулись, Сергей молча ударил кавказца кулаком в ухо. Тот отлетел к двери, упав на четвереньки и зашипел, как кошка.
— Хватит! — Антибиотик рявкнул так, что, казалось, зазвенела люстра под потолком. А может быть, это в голове у Сергея продолжало звенеть от ударов. Сделав дагестанцу знак рукой — мол, убирайся, — Виктор Палыч резко повернулся к Челищеву:
— Ты что на черножопых срываешься?! Давай уж прямо на мне! Это ведь я им сказал с тобой, э-э-э… профбеседу провести. Правда, заставь дураков Богу молиться — они весь лоб расшибут. Как у тебя лоб-то, цел? Хорошо, успел я вовремя.
Сергей, стиснув зубы, катнул желваки на скулах и сморщился от боли:
— Значит, повоспитывать меня решили?! Антибиотик укоризненно вздохнул, поднялся из кресла, достал из бара в стене бутылку вина:
— Ты, Сережа, щечками-то на меня не дергай… Ставки в нашей игре тебе, я думаю, известны? Побеждает сильнейший, а ты себя слабым показал… Старые люди раньше говорили: падающего подтолкни. А тебя и подталкивать не надо было… Все питерские кабаки собой обтер. М-да… Винца выпьешь?
Челищев мотнул головой.
— Вот это правильно, ты свое попил, надолго хватит… А что касается всех этих, как ты выразился, спектаклей, — Виктор Палыч обвел рукой комнату, — надо же было тебя как-то в чувство привести… Ты не один работаешь, с людьми, да вдруг взял и на всех плюнул. Коллектив такого не прощает… И хватит об этом. Я надеюсь, ты все понял правильно и на меня, старика, не обижаешься? — Голос Антибиотика стал ласковым до вкрадчивости.
ebooksa