– Серьезно? А разве я у вас уже был?
– А как же! Кто шофера «джипа» опознал?
– Да-да, склероз! Ничего уже не помню. Так вот, Степан Яковлевич, вы интересовались «Белыми волками» – татуировка на левом плече, изображающая пасть с клыками и надписью, точнее логотипом «Белые волки». Я кое-что узнал о людях с такой наколкой. Так назывался батальон десантников во время первой чеченской кампании. Командовал им некий майор Шмарин Сильвестр Егорович. Чеченцы называли себя «черными волками», а эти в противовес им «белыми». Воевали отчаянно. Сам Шмарин погиб – попал в окружение с пятью ребятами в Грозном. Но в основном батальон дрался без потерь. Его еще называли бунтарским. Они больше всех шумели, когда наши войска начали выходить из Чечни. Как только развязалась вторая чеченская кампания, капитан Сопин, бывший зам Шмарина, собрал «Белых волков» и вновь отправился в Чечню. По некоторым данным, через батальон прошло больше тысячи солдат. Сколько осталось в живых, сколько погибло, сказать трудно. Сами знаете, численность погибших установить невозможно. Но одно доподлинно известно: каждый боец батальона, прошедший крещение боем, награждался наколкой на плече и гордился ею больше, чем орденом. Я покопался в архиве и нашел два случая гибели людей с наколкой «белых волков». Их тела так и не были опознаны. Одного убили во время бандитской разборки в Балашихе под Москвой, где выясняли отношения две группировки, одна кавказская, другая славянская. Во втором случае также не определили личность убитого. Киллер поджидал в подъезде одного коммерсанта, причем чеченца. Но тот вернулся домой не один. Киллер уложил пятерых человек и был ранен. Тем не менее он успел сделать пять контрольных выстрелов. Все убитые – чеченцы. Сам же сумел дойти до соседнего дома, спрятался в подъезде и умер от потери крови. Его нашли сутки спустя. На левом плече киллера имелась татуировка «Белые волки». Вот, собственно, и все, что я хотел вам сказать. Майор Кораблев покачал головой.
– Ты уникум, Валера. По твоему докладу можно фильм снять в десять серий, а ты скромничаешь. – Он глянул на Марецкого. – Вот учись, Степа, как надо копать. Взялся и все вопросы решил от "А" до "Я".
– К сожалению, в нашем случае все иначе. Ведь эти ребята охотились вдвоем за одной женщиной, причем русской и ни в чем не повинной. Где же их принципы?
– А если их ввели в заблуждение? – вмешался Сухоруков. – Судя по всему, ребята фанатики, одержимые. Ведь на наших мальчишек, вернувшихся из Чечни, всем плевать. Ни о какой реабилитации и речи не идет. Все они с искалеченными душами. Психика неустойчива, надломлена. Им сказали «фас», и они бросились на врага. К тому же вспомни: один в окно выбросился, другой машину на стену направил. Это нормально? А стрелять в опера на лестнице? Он тоже не чеченец.
– Вот что, Боря, поезжай-ка ты в больницу Может, этот паренек пришел в себя. Он же был жив, когда его на машины вытащили.
– Самое время. Теперь у меня есть к нему вопросы.
В кабинет постучали, и вошел майор, которого никто не знал.
– Извините за вторжение. Мне сказали, что майор Марецкий находится в этом кабинете.
– Совершенно верно. Марецкий – это я.
– Старший оперуполномоченный РУБОП майор Телегин. Извините, мне, может, подождать в коридоре?
– Выкладывайте, майор, что у вас случилось.
И он стал выкладывать в прямом смысле слова. Из сумки на стол перекочевал бежевый пиджак, а в руки Марецкого – водительское удостоверение на имя Журавлева Вадима Сергеевича.
– Как это понимать?
– Около тринадцати часов этот человек похитил ребенка из школы на глазах у учителей. Пиджак уронил во время бегства. Пять человек его опознали по фотографии на правах. Ребенка охраняли двое телохранителей. Одному Журавлев сломал челюсть, второй убит выстрелом в горло. Преступнику удалось скрыться вместе с ребенком в неизвестном направлении. По месту проживания Журавлева никого не нашли.
У Марецкого отвисла челюсть.
Выйдя из пельменной, они направились к машине. Вадим остановился посреди улицы и замер. Митрофан глянул на своего напарника и спросил:
– Ты что, Дик? Живот прихватило?
– Нет, смотри.