– Говоришь, у тебя готов остроумный план и он гарантирует успех мероприятия? – тихо спросил Сева Дикой, защитник уголовного мира. – Ты знаешь о том, что в Швеции не было ни одного крупного преступления после того, как закончилась война и из страны выдворили последнего эссесовца, из тех, что пытались там укрыться?
– Конечно, знаю. Мы больше полутора часов разговаривали с одним высокопоставленным офицером шведской лолиции. Марту все из вас видели?
Опять повисла пауза, после которой Ким Вяткин задал свой вопрос:
– Веня, скажи на милость, ты хохмишь или говоришь серьезно? У меня коленки уже заранее трясутся.
– Это пройдет, Ким. Когда на твои бензоколонки наезжали бандиты, ты тоже по началу мандражировал, но потом брал себя в руки. За свою собственность человек грызется насмерть. Ту же задачу я ставлю перед вами. Представим себе, что у нас нет выбора и на ограбление мы вынуждены идти. Теперь вам предстоит бороться за свою собственность. Потому что если вас поймают и засадят за решетку, то собственность конфискуют или разворуют. Лет через пятнадцать, когда многим из нас перевалит за пятьдесят, придется начинать все заново. Но к тому времени, я думаю, рынок будет поделен и престарелому зэку не найдется в нем места. Зато сколько ощущений и адреналина в крови! Какое самоутверждение, каков пьедестал! Вот они амбиции! Каждый из вас станет человеком, совершившим ограбление века!
Опять в комнате воцарилась тишина.
– Я скажу так, господа, – прервал паузу Жора Уваров. – Если мне план Вени понравится, то я пойду на эту аферу.
Гортинский довольно улыбнулся. По его расчетам, Жорж должен был сломаться первым, и он не ошибся. Вторым сломается Паша Назаров. Продюсер всю жизнь делал ставки на темных лошадок и ни разу не промахнулся. А пока гром не грянет, мужик не перекрестится. – Я и через пятнадцать лет сумею создать группу, которая войдет в первую десятку года, – подтвердил Павел выводы Гортинского. – Прослеживать движение хит-парадов можно и в тюрьме. Я не растеряюсь.
Вениамину Борисовичу лился бальзам на душу. Ну, думал он про себя, чего же ты молчишь, мэтр уголовного мира. И Сева Дикой, словно под гипнозом, заговорил.
– Мне надо ознакомиться с юриспруденцией Швеции поближе, разобраться в нюансах и поискать лазейки. Можно и не сесть, а отделаться легким испугом. Тут важно вникнуть в тонкости. А в принципе – идея дерзкая и очень заманчивая.
– Только я не думаю, что в шведской тюрьме тебя коронуют в законника – поправил его Гнат Анисимов. – Ты и в тюрьме сможешь получать бюллетени по законотворчеству и вернешься к своей деятельности в России в большом авторитете. А что делать мне, когда сегодняшнее электронное оборудование завтра превращается в хлам? Пополнять ряды армии бомжей?
– К тому времени их не будет. Мир вплотную подойдет к светлому будущему коммунизма, – усмехаясь, вставил Вяткин. – Но дело не в этом. Я потеряю больше всех. Рынок, завоеванный потом, кровью, страхом и непосильным трудом. И ради чего? Самоутверждения? Я уже утвердился. Хотите на Эверест? Пожалуйста. К тигру в клетку? И это не так страшно. Можно и с тифом найти общий язык. Но ехать в чужую страну, где все тебе непонятно, и совершать смертельные трюки, преследуемые неведомым тебе кодексом? Это без меня. Черт с ним, давай обчистим Третьяковку. Ну чем Репин или Крамской хуже Эль Греко? На кой черт нам нужна Швеция? Шведские музеи должны грабить шведы! Что скажешь, Платоша?
Великий математик махнул рукой.
– И говорить ничего не хочу. Это вы все сумасшедшие. Один псих предложил вам прыгнуть с вершины в бездну, а вы обсуждаете, кто из вас расшибет себе коленку, а кто лоб и будет ли вам больно. Я только понять не могу, зачем ты меня позвал, Веня? Я, конечно, человек заводной, как все, но я не полоумный. Смотри, скольких ребят ты не пригласил, которые подняли бы за тебя обе руки. Костя, Яшка, Лева Сидоркин, Сашка…
– Не стоит продолжать список, Платоша, – оборвал его Гортинский. – Каждая кандидатура была мною обдумана и не раз. Я выбрал лучших из лучших, самых из самых и столько, сколько потребуется при осуществлении моего плана, над которым я работал два месяца, сверял, прокручивал, перепроверял, а когда забыл одну детальку, то не поленился слетать в Стокгольм на полтора часа, чтобы убедиться в своей правильности и устранить ошибку. Каждый из вас имеет свои плюсы и минусы. Мы проверены в деле и неоднократно. Я думал, прежде чем объединить всех вас в одну команду.
– Спасибо за доверие, Веня, но ты не Господь Бог и не можешь принудить никого против его воли, – жестко поставил точку Платон Пелевин.
– И тем не менее мы все пойдем на это дело, – уверенно заявил Вениамин Гортинский. – Я знал, что наша команда разделится на две половины, как расколотый грецкий орех. Трое натрое. Себя я не считаю. Для команды скептиков у меня припасен козырь в рукаве. Пора его выбросить на стол. Выкладываю подробности. Руководство музея знает о предстоящем ограблении. У меня с ними заключен официальный договор. Я взял подряд на кражу картин. А история подряда началась со знакомства с директором галереи. Он наивный считает, что его галерея неприступна. Я ему объяснил, что есть на земле люди, для которых нет ничего неприступного и непреодолимого. Им все по плечу: и полет на Марс, и спуск в тихоокеанскую расщелину. Этот человек оказался столь же любопытным и азартным, как мы с вами. Он захотел увидеть героев, а главное, проверить их на деле, а не слушать мои басни, которых он уже начитался к тому времени.
Вот тогда у нас и созрел план для договора, гарантирующий двустороннюю безопасность на время операции. Музей нас нанимает для ограбления с целью проверки эффективности охранных систем. Договор у меня на руках, и вы с ним успеете ознакомиться. Мешать нам никто не будет. Если сигнализация сработает и нас схватит полиция, то тут же отпустит, увидев договор, который, естественно, будет проверен у заказчика. Тогда мы с вами окажемся в полном дерьме и каждый сам сможет убедиться, насколько он хорош. Герой ты или слабак, возомнивший себя рыцарем на поле. Если операция нам удастся и мы уйдем незамеченными, то через сутки мы вернем картины в музей и получим за работу вознаграждение и благодарность, а страховые компании порвут договоры с производителями сигнализации. Вот тогда каждый из нас сможет смело сказать, что нет на этой земле препятствий, которые мы не способны преодолеть! Виват! Мы непобедимы!
Все, что от нас требуется, – это оставаться мужчинами и не молоть языками о своих подвигах. Мы доказываем свое превосходство только самим себе, а не работаем, как клоуны, на публику. Такой расклад вас устраивает?
– Покажи договор?