Доктор Куэйк,

22
18
20
22
24
26
28
30

– Да, – произнес мягкий приятный голосок. А другой голосок добавил: – И федерального чиновника тоже.

– Я думал, они были педерастами.

– Такими же, как и ты, свинья.

– Ну зачем вы опять… – запротестовал шериф.

– А теперь заткнись, чушка, если не хочешь отправиться тем же путем. А так оно и будет, если ты не возьмешь на себя этого Римо. Мы не потерпим, чтобы кто-нибудь нам мешал.

– Я не могу, – промямлил Уайт. – Не могу я его убить.

– Но тебе придется это сделать. Так же как ты и раньше все делал; позвонил в Вашингтон и предупредил тамошних болванов насчет Файнштейна, собрал деньги для нас. Ты сделаешь это, Потому что побоишься не выполнить наш приказ. Мы не позволим, чтобы кто-нибудь все провалил.

– Но я не хочу это делать.

– Черт тебя побери. У тебя зарубки на пистолете, свинья. Так и действуй а том же духе.

– Я не могу. Я просто не в силах.

– Сделаешь…

Вейд Уайт зажмурился. Подождал. Открыл глаза и осмотрелся. Они ушли. Они его не убили!

Шериф встал и быстро вышел, посчитав итог своего разговора с ними ничьей. Ведь он так и не согласился убить этого Римо Бломберга. Значит, они не смогут обвинить его потом, что он не сдержал слово.

Однако слишком уж они круты эти девки. Когда придет время, они расправятся с Римо. И на сей раз он постарался не думать о том, как будет выглядеть этот проклятый педик Бломберг.

Да-а, крутые бабы!

Глава двенадцатая

Прошло двое суток после землетрясения, унесшего жизни семерых мексиканцев, когда дон Фиаворанте Пубеско, сидя у себя дома около огромного голубого бассейна и подставляя свое большое тело солнечным лучам, услышал от одного из своих клиентов, которому оказывал покровительство, нечто очень интересное.

Клиент был хозяином виноградников. Он жил в Сан-Эквино. Его отец был другом отца Пубеско. Да, дон Пубеско хорошо помнил его отца.

Дон Фиаворанте учтиво предложил своему гостю стул и столь же учтиво протянул ему руку для поцелуя.

– Мы с вами друзья, – сказал он ему. – Мой отец был другом вашего отца. Наша дружба, Роберт Громуччи, зародилась еще в утробе наших матерей. Могу я предложить вам что-нибудь выпить?