Доктор Куэйк,

Но, когда они вернулись к себе домой, девушек там уже не было.

Глава двадцать шестая

«Он был самым храбрым из тех, кого я когда-либо знал».

«Он был самым умным, самым прекрасным человеком, которого я когда-либо встречал, стопроцентным американцем».

«Он был как суровая и неподкупная Немезида для всех нарушителей закона, независимо от того, какие посты они занимали и каким пользовались влиянием».

«Он» – это шериф Вейд Уайт, и он был мертв. Шериф лежал обнаженным в спальне своего дома, построенном в стиле ранчо, и был накрыт увеличенной фотографией подъема американского флага на горе Сурибати в семь квадратных футов с подписью фотографа, сделавшего снимок, в самом низу.

Кровать была вся мокрая, внутренности шерифа вылезли у него изо рта. Глаза его остались широко открытыми, в них застыл смертельный ужас.

Глядя на тело шерифа и посасывая, как всегда, леденец, его заместитель, Брейс Коул, обдумывал свою эпитафию. Ему пока не пришло в голову, что шериф умер мучительной смертью.

Коул был готов сделать заявление о случившемся, если бы кто-нибудь попросил его об этом.

Он оглядел комнату. Никаких следов и улик. Посмотрел на тело шерифа. Тот выглядел точно так же, как те два типа, которых они нашли в кювете. И так же, как Файнштейн и тот геолог из Вашингтона.

Да, два человека в кювете. Что сказал тогда Уайт? Кажется, он произнес: «Я не удивлюсь, если окажется, что он как-то замешан в этом». Вот что сказал тогда Уайт, и он имел в виду никого иного, как Римо Бломберга, того самого умника – хозяина магазина!

Шериф Вейд Уайт, величайший человек, был слишком терпелив. Но он терпеть не будет. Он, Брейс Коул, который стал теперь исполняющим обязанности шерифа округа Сан-Эквино – он будет исполнять их в течение шестидесяти дней до избрания нового человека на эту должность после того, как шериф Вейд Уайт ушел, не доработав до конца своего срока, – не намерен позволить Римо Бломбергу на этот раз выйти сухим из воды.

Кобура шерифа Уайта висела на спинке кровати. Брейс Коул вытащил из нее револьвер. Он крутанул барабан, чтобы убедиться, что он полностью заряжен, и провел пальцем по зарубкам на рукоятке пистолета.

– Шериф, – сказал он, обращаясь к покрытому кишками лицу Уайта, – мы сделаем на твоем пистолете еще одну зарубку.

После этого Брейс Коул вышел в ночную тьму, спустившуюся на округ Сан-Эквино. Он не заметил лежащую на полу, недалеко от кровати, записку, на которой печатными буквами было написано: «Двуличная американская свинья. Вот и расплата».

На другом конце города, сидя в своей гостиной на голубом замшевом диване, Римо разговаривал по телефону со Смитом. Чиун, все еще в черном кимоно, сидел на полу в столовой и смотрел сквозь стеклянную дверь на едва освещенный дворик с бассейном.

– Мафия выведена из игры, – говорил Римо. – Я не думаю, что они снова появятся. Теперь мне надо разобраться с этими девицами, ассистентками доктора Куэйка.

– Как вы думаете, почему они этим занимались?

– Кто знает? Они вели весьма радикальные разговоры. Может, ненавидят свою страну. А может, просто хотели добыть побольше денег. Да, кстати, о деньгах. Мы выручили ваши доллары.

– Благодарю Бога за эту милость, – сказал Смит. – Но вам следует скорее остановить этих девиц, пока они не натворили чего-нибудь ужасного.