Опасные игры,

– А я нет, – заявил Чиун. – Ты слишком долго возился. Совсем ни к чему было унижать несчастное животное. – Повернувшись к Смиту, Чиун поклонился. – Прошу прощения, император, за слишком долгую процедуру. Но он исправится.

– Все в порядке, – сказал Смит.

– Вы уверены? – спросил его Римо. – А то, может, выпустить тигра или еще кого-нибудь и повторить?

– Не стоит, – ответил Смит. – Давайте наконец уйдем.

– Прекрасно, – сказал Римо. – Наша машина тут рядом, на стоянке.

– Никаких машин для тебя, пожиратель мяса, – сказал Чиун. – Тебе надо тренироваться. Побежишь следом.

Только они двинулись прочь, как появились четверо служителей с ружьями, заряженными усыпляющим средством. Среди них был и тот, с которым недавно разговаривал Римо.

– А где Брайен? – спросил одни из них.

– Был здесь, – ответил второй. – Могу поклясться. Эй, приятель, ты гориллу не видал?

– А как же, – ответил Римо. – В клетке сидит. Только дверь надо бы закрыть. А то может вылезти.

Глава пятая

Семеро участников забега, проводившегося на шикарной, стоимостью не в один миллион долларов беговой дорожке стадиона бостонского колледжа Эмерсон, все вместе имели на себе на 840 долларов кроссовок с верхом, изготовленным из особого, тоньше бумаги и легче воздуха материала, и снабженных рассчитанными на любую погоду шипами «тигровый коготь», а также на 700 долларов – трусов и маек, покрой которых повышал их аэродинамические свойства настолько, что, по словам изготовителя, результаты могли быть улучшены на целую десятую процента. В беге на 1800 метров при среднем времени 3 минуты 50 секунд это означало увеличение скорости на 23 сотых секунды и могло оказаться достаточным для установления мирового рекорда.

И тут появился новичок, какой-то Римо Блэк. Никто о нем почти ничего не знал, кроме того, что он выиграл на предолимпийских отборочных соревнованиях в Сиэтле, Портланде и Денвере. На беговую дорожку он вышел последним. На нем были черные брюки военного покроя и мягкие черные итальянские туфли ручной работы, а также черная тенниска с надписью на груди. Надпись гласила: «Я ДЕВСТВЕННИК».

Чуть ниже, мельчайшим шрифтом, стояло: «Это очень старая тенниска».

В заднем кармане брюк торчал бумажник.

– У него в заднем кармане бумажник, – сказал Винсент Джозефс. – Ты видал? У этого олуха в заднем кармане бумажник! И штаны армейские. И в туфлях. Этот придурок в туфлях! Это на него посмотреть ты меня сюда затащил?

Джозефс повернулся к сидевшему рядом с ним на трибуне мужчине и посмотрел на него через свои очки фирмы Гуччи, с тонированными стеклами в круглой оправе с облегченными дужками. Уолли Миллз был тренером по бегу и выставлял на предварительных олимпийских состязаниях на дистанцию восемьсот метров трех спортсменов. Правда, он заранее сказал своей жене : «Они бы и меня не обогнали», – так оно и вышло: все они отсеялись уже на первой стадии отбора. Но как бежит этот Римо Блэк, Миллз видел дважды, поэтому и притащил сюда Винсента Джозефса.

– Это одно из его чудачеств, – пояснил Миллз. – Я вам говорю: этот парень не так прост, как кажется. На прошлой неделе в Портланде он так рванул со старта, что казалось, будто остальные остались стоять на месте. Запросто мог быть мировой рекорд. Он несся как ошпаренный и вдруг, клянусь Богом, сбавил скорость, чтоб его догнали, и эдакой трусцой прибежал вторым.

– Ну и что? Просто выдохся, – отозвался Джозефс.

Миллз отрицательно покрутил головой.