Опасные игры,

Его ухо уловило звук приближавшегося самолета еще раньше, чем он его увидел. Муллин вскочил на ноги и крикнул:

– Приготовьтесь, ребята!

Четверо негров тоже вскочили и, затаив дыхание, прислушались. Вскоре они увидели самолет – приближавшуюся к ним крохотную точку, поблескивающую в небе под золотыми лучами утреннего солнца.

Приближался момент, когда им предстояло сделать первый шаг на пути к уничтожению олимпийской команды Соединенных Штатов.

Сидя в салоне самолета, Самми Уоненко улыбался. У него еще никогда не было такой ночи, как эта, и теперь он чувствовал себя полностью готовым к олимпийским состязаниям. Он был готов выйти против любого русского, американского или кубинского боксера. Он был готов выйти против всех и вся.

Самолет ДС-3 был арендованным, поскольку Баруба не имела не только своих военно-воздушных сил, но и самолетов вообще, предпочитая вплоть до самых последних дней рассматривать их как форму, в которой ее народу являлся великий бог Лотто. Все изменилось в тот момент, когда на остров прибыл самолет, чтобы доставить в ООН их посланника. Посланник, который все еще продолжал дуться за то, что у него вынули из носа кость, отказывался садиться в самолет. Он умолял короля позволить ему добраться до Нью-Йорка вплавь. В конце концов король затолкал его в самолет, самолет оторвался от земли, и для Народно-демократической Республики Баруба наступила эра воздушных сообщений.

Для доставки на Олимпиаду четырех спортсменов самолет был арендован в Австралии вместе с пилотом Джонни Уинтерсом. Уинтерс был лет тридцати пяти, неженатый, и последние десять лет кое-как перебивался тем, что перевозил грузы и людей как легально, так и нелегально, по заказу любого, кто платил за фрахт.

Согласно договору, ему следовало доставить команду Барубы в Мельбурн, откуда ее уже реактивным лайнером должны были отправить в Москву. В это утро он немного задержался с вылетом, потому что ему пришлось ждать своего молодого напарника, Барта Сэндза. Сэндзу было двадцать два, он был женат, и у него в семье скоро ожидался второй ребенок. Чтобы оплачивать больничные счета, он пытался подзаработать на тотализаторе и в результате оказался в долгах у букмекеров и «акул», дающих взаймы.

Сэндз летал с Уинтерсом около года, но так ничему и не научился. Однажды он ухитрился выкрутиться из долгов, сняв крупный выигрыш на бегах. Уинтерс сказал ему тогда, что счастье – все равно что молния, а она никогда не ударяет в одно место дважды, и посоветовал бросить играть.

Сэндз совета не послушал.

Когда он наконец явился, Уинтерс сказал ему:

– Я уж думал, что мне придется лететь одному. Что случилось? Опять поставил на «классную» лошадку?

– Вроде того, – ответил Сэндз. – Давай, заводи телегу.

Выражение его обычно улыбающейся физиономии вызвало у Уинтерса беспокойство. Явно что-то произошло. Но что именно, понять он не мог.

Сэндз надеялся, что Уинтерс не заметит в его поведении ничего необычного. Он также надеялся, что Уинтерс не заметит и выпиравший у него из-под куртки пистолет 45-го калибра.

«Скоро, – подумал Сэндз. – Очень скоро все мои денежные проблемы будут решены, да и с ним я честно поделюсь. Он поймет, что для меня это был единственный шанс».

Самолет приземлился на песчаном пляже Барубы, и Самми Уоненко сел в него вместе с двумя другими спортсменами, братьями Тонни и Томасом, и тренером Уиллемом. Они махали в иллюминаторы руками, пока самолет не поднялся в воздух. «Наконец-то, – подумал Самми, – я на пути к своей золотой медали».

Минуло полчаса с тех пор, как они вылетели, и Барт Сэндз решил, что время пришло.

«Подумай о своей беременной жене, – сказал он себе. – Подумай о том, что они обещали сделать с Джени, если ты им не заплатишь. А дети? Ведь это просто дурные деньги, – говорил он сам себе. – Дурные деньги – только и всего. И никто от этого не пострадает».

Вытащив пистолет, он направил его на Джонни Уинтерса.