Рождение Дестроера,

22
18
20
22
24
26
28
30

– Вы на самом деле довольны?

– И да, и нет. Лучше, если это был бы я, я ведь хорошо знал этого человека и… Впрочем, неважно. У нас осталось только три минуты. Что-нибудь еще?

А у негритят схватка тем временем продолжалась. На этот раз на маленького парнишку мчался здоровенный подросток в новой форме и блестящем шлеме, на целую голову выше ростом. Но тот не двинулся с места! А когда верзила налетел на него, молниеносным движением пригнулся, ударил громилу плечом в бедро так, что тот закувыркался в воздухе и потерял мяч. Выстоял! Глупый малыш, в котором ничего-то и нет, кроме могучей воли и бесстрашия. Так никто мимо него и не прорвался!

Им не удалось сломить его. И пусть даже весь этот проклятый мир с его продажными судьями, проститутками, политиками, ворами и императорами ринется в смертельной схватке вперед – такой парень не подведет свою команду. Они разобьются о непоколебимую стену. Этот мальчишка запомнит, что он не сдался, не отступил ни на дюйм. И что бы с ним в жизни ни случилось, это навсегда останется с ним.

Так ведь и Макклири был таким же, не отступил, держался до конца, как и этот негритянский паренек. Может, на таких, как они, и держится этот гнилой, вонючий мир?

А Чиун был неправ. И во Вьетнаме он, Римо, был неправ. Если защищаешь свой дом от смертельного врага и умираешь, стоя на пороге, то не так уж и важно, что ты погиб. Главное – ты не сдался, не отступил, сделал все, что мог, и не имеет значения, наградили тебя за это или списали погибшим. Ты сделал все, что мог. Ты жил. Ты умер. И все.

– Что еще? Есть какая-нибудь зацепка? – раздался опять голос Смита. – Нас скоро прервут.

– Да. Есть одна идея. Получите голову Максвелла через пять дней, не позже.

– Что случилось? Мне кажется, вы чем-то озлоблены?

– Я все сказал. Получите его голову. Или мою.

– Ваша голова мне абсолютно не нужна. Будьте осторожны. Кстати, мне кажется, что вы взяли с собой чересчур много денег. Я не предполагал…

Их разъединили. Тишина в трубке.

Римо вышел из будки. Парнишка сидел у боковой линии и держался за голову.

– Болит? – спросил Римо.

– Не-а, фигня.

– Откуда же тогда кровь?

– Шибанули малость.

– Что же ты шлем не надеваешь?

– Он денег стоит.

– Ну и лопух же ты, – сказал Римо и протянул мальчишке двадцатку. – На, купи шлем.