Как ни странно, присутствовавшие на допросе офицеры отнеслись к Юрию с пониманием, хотя он и вынужден был признать, – заливаясь слезами, ибо уже не оставалось сомнений в неминуемом расстреле, – что его мать умерла четыре года назад.
– Успокойтесь. Возьмите себя в руки и постарайтесь припомнить поточнее: что сказал вам этот человек? – обратился к Юрию офицер КГБ, курирующий поселок.
– Но ведь я застрелил своего командира!
– Это неважно. Вспомните, что вам говорил Рабинович?
– Его фамилия Рабинович?
– Да. Так что он говорил?
– Он просил, чтобы его оставили в покое.
– Что еще?
– Он был уверен, что я не стану в него стрелять. Мне показалось, что ему приятно произносить слово «нет» Видно, в нем заключен какой-то особый, понятный только ему смысл.
– Что еще вы запомнили?
– Больше ничего. Я был вынужден застрелить лейтенанта. Разве на моем месте вы смогли бы поступить иначе?
– Смог бы. Я – сотрудник КГБ. Но забудем о том, что вы застрелили командира. Что говорила ваша мать?
– Она просила меня не стрелять.
– А еще что?
– Чтобы я не верил всему, что вижу и слышу И еще что-то в этом роде.
– Она сказала, куда направляется?
– Ее уже четыре года нет на свете, – с трудом сдержи – пая рыдания, проговорил Юрий.
– Ну хорошо. Так она сказала, куда направляется?
– Нет.
– А про Израиль она ничего не говорила?
ebooksa