– Сэр? – переспросил Мэнген.
– Все хорошо, Дрейк. Можешь расслабиться. Ты в хороших руках.
– В хороших руках? Но, господин президент, он же древний старик!
– Это неважно, – сказал президент. – Я послал его тебе на защиту.
– От чего?
– От того психа, который подстрелил Лаваллета. Не можем же мы позволить, чтобы он разнес весь мозговой центр Детройта!
– И для защиты прибегаем к помощи китайца?
– Корейца. Смотри, не вздумай назвать его китайцем, – предостерег президент. – Я за последствия не отвечаю. А паренек его тоже там?
– Нет, старик один.
– Ну, одного из них вполне хватит, – сказал президент. – Так что держи меня в курсе. Привет жене. И, между прочим, не стоит об этом распространяться. Я, например, о нашем разговоре уже забыл.
– Все понял, господин президент.
Мэнген положил трубку и бегом кинулся назад. Черт, старый пень и впрямь от президента, а он натравил на него четверых верзил! Как оправдаться, если старика уже нет на свете?
Чиун был на этом свете. Он спокойно сидел за письменным столом Мэнгена.
Четверо полицейских лежали в центре ковра, скованные вместе собственными наручниками, и извивались, стараясь освободиться.
– Мистер Мэнген! – закричал один из них. – Пошлите за подкреплением!
Мэнген покачал головой:
– Нет необходимости, ребята. Дело в том, что я обознался. Пожилой джентльмен, как выяснилось, – один из моих охранников.
– Ну тогда выпустите нас отсюда, – попросил другой полицейский.
Мэнген залез каждому в карман, выудил ключи от наручников и освободил их, хотя прикасаться к пролетариям не любил.
– Уверены, что старик в норме? – спросил один, растирая кисти, чтобы восстановить кровообращение.