Римо пожал плечами.
– Может быть. Но позволь, я закончу. Скоро посадка. Ты, конечно, слышал о школах карате, кун-фу и ниндзя? Так вот, все они – только жалкое подражание Синанджу. Синанджу – первоисточник, основа, подлинник, и если не сломаешься в период подготовки, то получаешь возможность в полной мере раскрыть свои физические и умственные возможности. Твои чувства предельно обостряются.
Твоя сила достигает небесных высот. Владея приемами Синанджу, можно совершать подвиги, немыслимые для обыкновенных людей. Это все равно что стать суперменом, только не нужно рядиться в маскарадный костюм. Вот кем я стал благодаря Синанджу.
– Вот повезло-то! Ну и каково в суперменах?
– Повезло-то повезло, да только не думай, что это сплошная клубника со сливками. К примеру, я не могу есть обычную пищу. Один рис. И ни грамма спиртного. Знаешь, что бы я отдал за глоток пива? И к тому же еще Чиун!
Ква-ква-ква, непрестанные жалобы и попреки. Дескать, что с меня взять, с бестолкового белого! Ничего-то я толком не умею!
– Что, не любит тебя?
– Нет, так бы я не сказал. Просто он пытается добиться от меня совершенства. Он, видишь ли, вбил себе в голову, что во мне воплощается древняя легенда о некоем белом мертвеце, который на самом деле воплощение, ни много ни мало, индуистского бога Шивы, и когда Чиун умрет мне выпадет стать его преемником, следующим Мастером Синанджу. Да, ладить с ним нелегко. Теперь ему вздумалось, чтобы я уломал Уилли Нелсона устроить благотворительный концерт в его, Чиуна, пользу. Это при том, что в мире не так уж и много людей богаче него. Ну, можно в это поверить?
– Нельзя, так же, как и во все остальное, – сказал Леон Хискос-младший.
– Очень жаль, потому что это все правда.
– А зачем ты мне это рассказываешь?
– Чиун не смог отправиться на задание вместе со мной, он готовится к перезаключению контракта, поэтому мне пришлось действовать самому. Что-то одиноко стало, захотелось душу излить. А ты, Леон, производишь впечатление человека здравого, рассудительного.
Когда Римо неожиданно назвал его по имени, у Хискоса затряслись руки. Он помнил, хорошо помнил, что не говорил Римо, как его зовут. Чтобы унять дрожь, он ухватился за подлокотники. Это подействовало. Теперь тряслись только бицепсы.
– А ты что, сейчас на задании? – выговорил он тоненьким голосом.
– Ну да. И должен сказать, что это как раз тот случай, когда я выполню его с чувством глубокого внутреннего удовлетворения. Видишь ли, я представляю интересы покойников и, будучи покойником сам, нахожу в этом глубокий смысл. Хочешь взглянуть на фотографии моих доверителей?
– Нет, спасибо, – отказался Хискос, возясь с замком привязного ремня. Кажется, мы сейчас приземлимся.
– Позволь, я тебе помогу.
Римо взял у него короткий конец и с такой силой затянул ремень, что ткань задымилась, а Леон Хискос-младший почувствовал, как содержимое его желудка выдавилось назад в пищевод. Издав что-то хрипло-нечленораздельное, он посерел.
– Вот так-то лучше, – сказал Римо. – А то, чего доброго, упадешь, разобьешься, будет бо-бо.
Он достал из кармана брюк аккуратный пластиковый альбомчик с фотографиями, раскрыл, поднял к взмокшей физиономии Хискоса и, перелистывая страницы, принялся рассказывать – так гордый родитель перечисляет своих отпрысков:
ebooksa