– А теперь слушай меня, ты, сочувствующая военным промышленникам, свинья – заорала Глория. – Мы – это СОВ, и мы намерены взять на себя ответственность за атомный взрыв, рядом с которым Хиросима показалось бы детским пуканьем. Потенциальное количество погибших просто ошеломительное.
– Меня не интересует, как вы там называетесь – СОВ, ВВ или Г-О-В-Н-О, – ответил репортер. – Но сегодня ничего не произошло, значит, и нет никаких новостей.
– Боже, – вздохнула Глория. – Ничего не случилось. Вам всегда подавай действие. Вы торговец скандальными сенсациями.
– Совершенно верно замечено, – согласился репортер.
– Отвратительно.
– Если хотите, – не отрицал тот.
– А разве намерение ничего не стоит?
– Дорогая леди, – устало сказал журналист, – да если б из одних дурных намерений можно было состряпать сюжет, вечерние новости длились бы сорок часов подряд.
– Да просто нам попалась испорченная атомная бомба, ты, дурья голова! – завизжала Глория.
– А у нас – горячая линия, – ответил репортер и повесил трубку.
Глория прикурила от окурка Натана.
– Нам надо придумать новый план, – сказала она.
– Они не купились на этот?
– Свиньи. Этот парень заявил, что дурных намерений еще недостаточно.
– А во Вьетнаме, значит, было достаточно, – произнес Натан самым лицемерным и самодовольным тоном.
– Как прикажешь это понимать, черт подери? – спросила Глория.
– Понятия не имею, – вполне кротко ответил Натан. – Просто если говорить о Вьетнаме – никогда не промахнешься.
– Вьетнама больше нет, – оборвала его Глория, – так что кончай молоть чепуху. Это важно. Перривезер подпрыгнет до потолка, когда узнает, что бомба не взорвалась. Он, должно быть, потратил на нее целое состояние.
– Да уж, состояние, – произнес Натан.
Соглашаться с Глорией почти всегда было безопасней.