Так был сделан первый шаг, Затем, совершенно неожиданно, доктору Брайтуэйту предложили пройти медицинское освидетельствование, где он встретил одного из своих коллег.
– Привет, Джерри! Как поживаете?
– Нормально, – отвечал Брайтуэйт.
– Ну и в местечко мы с вами попали! Здесь, в Фолкрофте, в деньгах просто купаются!
– На самом деле? Интересно, – сказал Брайтуэйт.
Доктора Смита чрезвычайно заинтересовал план новой больницы. Они обсудили даже дату начала строительства. Но Смит очень спешил и предложил подбросить доктора Брайтуэйта до Нью-Йорка на принадлежащем Фолкрофту самолете, а в пути поговорить поподробнее.
Брайтуэйт, естественно, согласился. Так был сделан третий шаг. Самолет в Нью-Йорке не приземлился. Как только они оторвались от взлетной полосы небольшого аэродрома в Вестчестере, произошли сразу два события. Первое – доктор Смит твердо пообещал Брайтуэйту построить медицинскую школу. Второе – попросил осмотреть пациента, в котором он, Смит, очень заинтересован. Это совсем недалеко, объяснял Смит, а он будет так обязан доктору Брайтуэйту.
Четвертая и последняя ошибка:
– Хорошо, доктор Смит, с удовольствием.
«Совсем недалеко» оказалось в двух с половиной часах полета сквозь опустившуюся ночь. Затем – несколько минут на вертолете, приземлившемся на угольной барже. Во влажном соленом воздухе ощущался запах расположенных неподалеку болот. «Большая река впадает в океан», – сориентировался Брайтуэйт. В куче угля оказалась дверь. Доктор Смит запер ее за собой, и все его дружелюбие моментально улетучилось.
– Вы должны спасти этого человека, – приказал Смит. – Со мной можно связаться по телефону из той комнаты.
Смит бегло ознакомил доктора Брайтуэйта с импровизированным госпиталем и пропал. Прошла уже почти неделя с тех пор, как доктор Брайтуэйт оказался фактически в плену в этом сумасшедшем доме в компании медсестры, не говорящей по-английски, странного пациента, только внешне напоминающего обыкновенного человека, и азиата, который, хотя и говорил по-английски, нес нечто несусветное.
Доктор Брайтуэйт стоял перед подергивающимся телом.
– На этот раз, надеюсь, ремни выдержат, – произнес он.
Темноглазая медсестра бросила на него непонимающий взгляд. Брайтуэйт показал пальцем на ремни, сделал вид, что дергает их, и улыбнулся. Сестра улыбнулась в ответ. «Замечательно, – подумал Брайтуэйт, – в ход пошел язык жестов.»
Вот если бы этот древний азиат, находящийся, судя по всему, на закате жизни, тоже не говорил по-английски, это было бы здорово! Он начал досаждать Брайтуэйту с самого первого дня, когда, склонившись над пациентом, потыкал в него пальцами с длинными ногтями, а потом недоверчиво покосился на доктора и стал объяснять, что произошло.
– Гамбургер, – сказал старик, – нарушил гармонию его бытия.
– Шли бы вы отсюда, – сказал Брайтуэйт. – Я не могу осматривать пациента, когда вы в него тычете пальцами.
– Мой сын нарушил чистоту своей внутренней гармонии, – настаивал старый азиат. – Нужно ее восстановить!
Доктор Брайтуэйт позвал санитара, чтобы тот вывел старикашку. Никто не отозвался. Брайтуэйт еще раз попросил его выйти вон – хилый дед не шевельнулся, хотел схватить его за плечо – плечо выскользнуло из рук. Брайтуэйт толкнул его в грудь. Старикашка вряд ли весил больше сорока пяти килограммов, но даже не сдвинулся с места под напором восмидесятикилограммового доктора, который, кстати, за последний месяц немного похудел. Брайтуэйт толкнул его снова – безрезультатно.
ebooksa