Заговор на Нуич-стрит,

22
18
20
22
24
26
28
30

– Я только шутила…

– Я знаю. Он просто прилег отдохнуть.

На цыпочках, смеясь и шикая друг на друга, словно дети, они спустились по лестнице. В гараже Римо позаимствовал у кого-то автомобиль, соединив напрямую провода зажигания.

– Ты просто ужас, – засмеялась Крис. – Когда Джетро обо всем узнает, тебе не сдобровать. И мне тоже.

– А корочки хлеба похрустывают, когда их отламываешь, чтобы обмакнуть в соус…

– Я знаю короткую дорогу в Цицеро, это мой родной район.

По дороге они болтали. Римо поглядывал на часы. Крис была влюблена в Джетро, она любила его, как никого никогда не любила. А мужчин она знала достаточно. Но в Джетро что-то такое было… Вот и в Римо что-то есть, но уж больно он умный. Понимает ли ее Римо? Римо понимал. Она влюбилась в Джетро еще до того, как он начал меняться – около трех месяцев назад – и любила его и сейчас, несмотря ни на что. Она не могла его разлюбить даже после того, как…

– Что?

– А, неважно. Не хочется говорить об этом.

– Ладно.

Машина мчалась вперед. Они помолчали, а потом Крис снова заговорила:

– Понимаешь, раньше я так не одевалась. А два месяца назад Джетро стал настаивать, чтобы я надевала всякие такие штучки. Как раз в то время он и начал проделывать странные вещи, вроде дыхательных упражнений и другой чепухи.

– А он вскрикивает, когда выдыхает воздух? – спросил Римо.

– Да, а ты откуда знаешь?

– Знаю. Прекрасно знаю. Слишком хорошо знаю.

– Ну, так вот, – продолжала Крис, погрузившись в себя и не обращая внимания на слова Римо. – А мне такая одежда вовсе не нравится. Мне хотелось хранить себя для Джетро, а он заставляет выставляться напоказ, как будто я драгоценное украшение. Мне это не нравится.

– Тогда одевайся так, как хочешь.

– Нельзя. Он говорит, чтобы я одевалась так, как он хочет, а иначе грозится уйти.

– Ну и Бог с ним.

– О, нет, я не могу без него. Он так мне нужен, особенно теперь. Ты не представляешь, как он занимается любовью! Так не может никто. Это не просто восхитительно, это до того ни на что не похоже, что даже страшно.