Новак говорил по-русски.
Вадим Паненка сидел рядом со Скоковым. В глаза обоим смотрело дуло автомата. Паненка скосил глаза на сторожившего их Фитца и откашлялся. Он волновался. Ему выпал случай предупредить чехов.
– Я могу ответить на вызов? – и потянулся к рации.
Йохан ногой ударил его в висок. Голова Паненки дернулась, и он повалился на снег. Немец еще раз сильно ударил его. Кожа над бровью врача экспедиции лопнула, рваным лоскутом открывая часть кости у виска.
– Я не понимаю русского языка, – сказал Фитц на ломаном английском.
Новак пощелкал кнопкой вызова. Русские молчали. Он посмотрел на Базилевича.
– Лев, отведите Мирослава за палатку. Ни в коем случае не в саму палатку. – Он подозвал Марека Раду. – Вы подготовьте станцию к экстренному сообщению, держите международный аварийный канал открытым. И поставьте на вызов поисково-спасательную базу. Без сообщений.
Офицер кивнул и удалился.
Группа с носилками была уже метрах в двадцати пяти от первой палатки. Начальник охраны подосадовал, что связался с лагерем русских слишком поздно. Там что-то было не так. И здесь. Как-то деловито приближались русские.
Он поднял руку, призывая группу остановиться, и не спеша двинулся навстречу.
Шеель скомандовал остановку и сделал три шага вперед.
Кепке и Больгер опустили носилки. Крамер присел на корточки, щелкнув на глушителе тумблером.
Новак остановился в трех метрах от Шееля.
– Господин Скоков? – спросил он, припоминая, что лицо этого человека ему знакомо. Может, они не встречались, но, кажется, на фотографиях видел его точно.
Шеель, добродушно улыбаясь, молча кивнул и протянул руку. Затем сделал шаг вперед.
Новак повторил его движения, их руки встретились.
Левой рукой командир показал Новаку на носилки и коротко пояснил:
– Алина. Наш снайпер.
Немка рывком встала с носилок, двумя руками держа пистолет на уровне глаз.
Пуля попала Новаку в плечо, слегка задев ключицу, и отбросила его на снег. А снайпер уже держала на мушке дернувшегося охранника у палатки. Еще один резкий ухающий звук – и охранник ткнулся лицом в снег.