Девушка с прошлым

– Чужую беду – руками разведу?

– Вот-вот. А свою, увы, просмотрела. Так вот, я уже сказала вам, что у Фалеева не было от меня никаких секретов. Я работаю в анонимной службе привыкла хранить чужие тайны. Сказал мне – все равно, что похоронил. А посмотреть на дело незамыленным взглядом – сами понимаете, иногда просто необходимо. Случай с Македонским меня, конечно, и саму заинтересовал, все-таки такой известный человек. К тому же слишком много было несоответствий, хотя поначалу муж и полагал, что речь идет об обычной квартирной краже, обернувшейся убийством лишь из-за того, что хозяин квартиры вернулся домой раньше времени. Сам убеждал меня в том, что это – дремучая бытовуха. Но дальше пошли вопросы, ответа на которые он так найти и не успел.

– Вы сказали о том, что он вышел на след убийцы… – мягко подсказал Алексей.

– Да-да. Вначале все жильцы этого дома отпирались: ничего, мол, подозрительного в вечер убийства не видели и не слышали. А потом вдруг – вы не поверите, какая удача свалилась, – женщина выдержала торжественную паузу.

Алексей посмотрел на нее с неподдельным любопытством. Фалеева усмехнулась, заметив, наконец, искренний интерес своего собеседника, и продолжила:

– Видите ли, Фалеев всегда убеждал меня в том, что большинство преступлений, да почти сто процентов, раскрываются не через какие-то там сверхгениальные способности сыщиков, а по воле случая или, пардон, через обычное стукачество. Всегда, мол, найдется кто-нибудь, кто захочет заложить соседа, завалить конкурента и так далее. Вы, Алексей, как к этому относитесь, к такой идее?

– Думаю, что ваш муж во многом прав, – отозвался Нертов, припомнив свой опыт военной прокуратуры.

– Вот-вот, – обрадовалась Галина Михайловна такому взаимопониманию, – это только в кино детектив бродит, сопоставляет улики, всюду свой нос сует, а в жизни к нему просто кто-то приходит да рассказывает, как было дело А потом уж он, извиняюсь, под этот донос свои улики подгоняет…

Алексей не стал спорить, опасаясь пресечь откровенность женщины. Он лишь задумчиво кивнул.

– Короче, приходит как-то муж со службы довольный и говорит мне: Галя, ты не поверишь, но нашелся-таки герой-пионер, Павлик Морозов! Я спрашиваю: ты о чем? А он мне – о том, что, мол, восполнен самый главный пробел. Короче, доставили к ему в отделение какого-то мальчишку за кражу из ларька, а мальчишка этот, этакий пройдоха, и предложил Фалееву сделку – да, так и сказал. Мол, если гражданин начальник его с миром отпускает – а пареньку больно уж в спецшколу не хочется, не первый это у него привод, – то он в обмен на это поделится кое-чем интересным, касающимся одного убийства на Васильевском острове. Ну, давай, отвечает мой муж, по рукам. И тогда мальчишка сообщает, что знает, кто грабанул квартиру Македонского в тот вечер, когда его, судя по всему, и убили. Муж, конечно, не поверил, но тот божится: мол, это моя мамка была с одним своим дружком, она в тот день еще едва ногу не сломала – только подвернула, но домой кое-что притащила, какую-то вазу и фотографию этого артиста. Дескать, дружок ее за эту фотографию сильно ругал, чуть не побил, кричал, что улика.

– Галина Михайловна! – Алексей опешил от неожиданности, от такой быстрой и простой разгадки убийства, до сих пор почему-то считавшегося “глухарем” в этом отделении милиции. – И что же было дальше?

– Понятно, что Фалеев – прямиком на квартиру к этой мамке. А мальчишка-то этот дома почти и не живет, все больше по подвалам ночует да у ларьков кормится. Такая, значит, мамаша – иначе зачем бы он ее заложил, спрашивается? Ну, соседи говорят, что уже неделю она дома не появлялась, где-то загуляла. Так мой муж ее, кстати, и не нашел, сколько ни искал потом по разным притонам. Она наркоманка. Но! В травмпункте подтвердили, что она туда в те дни, когда и убийство было, обращалась – я не точно помню диагноз: какой-то перелом мелкой косточки стопы, который бывает при падении с высоты. Ну, как вам эта история? Верите теперь мне, что муж действительно вышел на след?

Алексей виновато посмотрел на Фалееву и вздохнул. Действительно, все сходилось: и женщина в тот вечер из окна квартиры Македонского выпрыгнуть могла, как подсказала ему та бабушка с первого этажа, и мужчина с нею был…

– Слушайте меня, молодой человек, дальше. Мать мальчика исчезла. Что делать?

– Искать дружка… Успел ваш муж предпринять что-нибудь в этом направлении?

– Спрашиваете! И успел, и нашел. Мальчик сам на него показал, хотя Фалеев вначале и отнесся к этому скептически. Мало ли на кого ребенок зол? Подставит любого дядю – из тех, что к матери шастали.

– Несомненно, – согласился Нертов. – В таких делах надо быть осторожным, с выводами не торопиться.

– Вот-вот, тут и повод был не поверить. Мальчишка стал утверждать, что дружок этот – мент. Милиционер, – поправилась Галина Михайловна. –Короче, отвел он мужа к одному отделению милиции, не нашему, слава богу, и показал на этого дядю. Вот и весь рассказ.

– А дальше-то что было? Дальше! Кто это был? Удалось найти хоть какие-нибудь доказательства? – заторопил повествование Нертов, понимая, что надо выжать максимум информации из этой женщины, пока она расположена говорить начистоту.

– Как социальный работник я могу вам сказать, что эти показания мальчика, малолетки, не имели особого веса. Муж ведь даже ничего официально и не протоколировал. Дальше и в самом деле надо было искать улики. Но… Сами понимаете, там пошли всякие оперативные дела, говорить не буду, не знаю. Сказал мне только Фалеев, что на квартире у подружки того милиционера ничего не обнаружено – из тех вещей, что были украдены у Македонского.