— По нему.
— Когда они угомонятся?
— Следак звонил, говорит, что ненадолго. Смотайся к нему в горпрокуратуру. Кабинет знаешь…
— Да, знаю. Я там уже наизусть все кабинеты знаю…
— Двигай.
— Наш Бронепоезд уже в пути, — хмыкнул Влад, кладя трубку.
— Чего? — спросил Ломов.
— В прокуратуру тягают.
— Вот недоноски, — возмутился Балабин. — Ведь все знают, как дело было и кто за этим стоит.
— Поэтому-то и жилы рвут, что знают, кто за этим стоит, — улыбнулся Влад, но как-то невесело.
Доза спиртного для его стопятнадцатикилограммового веса была несущественна. Поэтому он без лишних сомнений устроился за баранкой своего старенького зеленого «жигуля» пятой модели.
Через несколько минут он заходил в кабинет следователя Мокроусова. Политик был уже у него. Еще перед кабинетом Влад услышал обрывок захватывающего разговора — знакомые ему голоса обсуждали, как побыстрее получить какой-то долгосрочный льготный кредит. В кредитах Политик был дока.
— Тут проблем у вас не будет, — заверял он. — Я хорошо знаю председателя правления «Бизнессервиса». Такие кредиты выдаются, естественно, людям с хорошими рекомендациями.
— Да, есть о чем подумать, — отвечал Мокроусов. Тут Влад хлопнул ладонью о дверь и зашел в кабинет.
— Уже заждались, — приторно улыбнулся Мокроусов. Он все время улыбался, как идиот, и поэтому больше походил на менеджера американской фирмы «Собачья радость», чем на следака городской прокуратуры.
Влад устроился на стуле в тесном кабинете и хмуро уставился на пухленького, гладкого Политика, который заерзал на стуле под его тяжелым взглядом и стал как бы меньше ростом.
— Что на этот раз? — осведомился недружелюбно рубоповец.
— Так, — улыбка немножко поблекла на лице следователя. — Поскольку в деле между вашими показаниями имеются существенные противоречия, я вынужден провести очную ставку.
— Валяй, — махнул рукой Влад.
Мокроусов поморщился, хотел что-то строгое сказать, но передумал и принялся разъяснять участникам очной ставки , их процессуальные права и обязанности.