Большая стрелка

22
18
20
22
24
26
28
30

— Проедемся, — сказал Художник.

— А что, пожар? — спросил дядя Леша.

— Потолкуем.

— А сам позвонить не мог? Зачем Галку прислал?

— Мы тебя не могли найти. А поговорить срочно надо, — пояснил Художник. — Есть новости кое-какие.

— Ну что ж не потолковать, — с грустным пониманием произнес дядя Леша. И весь как-то обмяк.

Они выехали за город. Художник боялся, что дядя Леша наделает глупостей. Но тот сидел равнодушно. Они перебросились только несколькими словечками. Разговор не клеился.

«Опель» остановился. Рядом были те самые Бровинские болота.

Художник распахнул дверцу, морозный воздух защипал щеки, но не кусаче, а бодряще.

— Зря вы так, — дядя Леша окончательно протрезвел. Руки его немножко тряслись. — Зря.

— Бурнуса арестовали. Калача арестовали. Они поплыли, — оправдываясь, произнес Художник. — Тебя сломают, дядя Леша… Сломают.

— Эх, Художник. Я сколько раз тебя вытаскивал. Ты же мне жизнью обязан,

— По обязательствам в наши времена платят только дураки, — пожал плечами Художник, стараясь не встречаться взглядами с дядей Лешей.

— Да, — кивнул тот.

В старом менте сейчас был не страх, а какая-то глубоко засевшая грусть. И разочарование. Он произнес:

— А я тебя, можно сказать, любил. Наверное, как сына.

— Дядя Леша, не дави на слезу.

— Художник, давай его в Мексику отправим, — предложил неожиданно Шайтан. — Недорого обойдется-то.

— Нет. Это не решение… Выходи из машины. Дядя Леша неспешно вышел и пошел по снегу. Легкие ботинки погружались в пушистый снег. Он ощущал, что ему в затылок смотрят. Остановился, обернулся.

Художник подошел к нему, держа руку под своим дорогим .кашемировым пальто, и встал напротив.