Большая стрелка

22
18
20
22
24
26
28
30

— Костины, — утвердительно сказал Гурьянов. — Его.

— И они с самого начала были у тебя.

— Да.

Чего-то подобного Гурьянов ожидал. Он очень хорошо ирался в людях и знал, что предать его Вика не могла.

А вот что-то утаить — тут без проблем.

— Извини, — она была бледная. Опустила глаза.

— Ты думала, это страховка.

— Да… Вы пришли и ушли. Да, вы крутые. Вы многое можете. А я… Куда деваться мне? Работы теперь уже нет. Бандиты за спиной. Что мне было делать?

— Но это не столько страховка, сколько бомба. За такие бумаги убивают.

— Я бы придумала, как сделать, чтобы они оставили меня в покое.

— И заплатить за это могут немало, — кивнул он на бумаги. Теперь она покраснела.

— Я не могла, — произнесла она в отчаянии. — Я люблю тебя.

Гурьянов знал, что этим все должно кончиться. Что в итоге она расскажет ему все — нужно только время. Он просчитал все — любящая женщина не может долго держать камень за пазухой. И выбрал самую эффективную линию поведения… И ощущал, что эта женщина действительно стала дорога ему. Очень дорога. Он вздохнул.

— Все нормально, Вика. Все хорошо. Не терзай себя, — он прижал ее к себе. И она вцепилась в него, как утопающий цепляется за круг — крепко, не оторвешь…

— Давай бросим все это… Никита, ты не представляешь, как я боюсь за тебя. Давай убежим от всего. Используем это, — она кивнула на документы. — Или сожжем их.

— Не получится.

— Что будет? Что будет? — Она взяла себя за голову и уставилась перед собой.

— Мы будем… А их… Их скорее всего не будет, — произнес со спокойной уверенностью Гурьянов, и Вика вдруг успокоилась. Она сейчас верила ему во всем. В том числе и в то, что этот кошмар уже кончается…

Художник завершил новый рисунок. Там не было волков и оборотней. На ней был расколотый на несколько частей город, рушащиеся церкви, трещины в земле.

— Не пойдет. Банально, — прошептал Художник. нально. Все банально… Все одно и то же…