— Найти убийц.
— А дальше? Я знаю, что бандитов больше прощают, чем судят. Судят чаще они сами.
— Не так страшен черт, как его малюют.
— Еще страшнее, Никита, — она с тоской и болью посмотрела на него.
Повинуясь неожиданному порыву, он отложил гитару и обнял девушку. И вспомнил, как целовал ее в машине, предварительно почти лишив сознания. Воспоминание было острым. И он снова поцеловал ее. На этот раз осторожно, готовый тут же отступить. Но она вдруг, тоже неожиданно для себя, ответила на этот поцелуй.
Тут послышался условный звонок в дверь. Потом дверь открылась.
— Здорово, беженцы, — сказал Влад, заходя в комнату и кидая на кресло сумку. — Переговорим? — Он поманил полковника в другую комнату — Вике не обязательно присутствовать при их совещаниях.
— Ну, что узнал? — Гурьянов плотно прикрыл дверь.
— Не много. По сводкам происшествий, стрельба у Викиного дома значится. Выезжала оперативная группа. Произвели осмотр места происшествия. Все как положено… Свидетели утверждают, что после перестрелки двое бандитов погрузили двоих своих бесчувственных корешей к себе в машину и скрылись.
— И сейчас одного из них закопали.
— Видимо. Но смерть никто не зафиксировал.
— Что о Викиной фирмой? Эти братаны могли заглянуть и туда.
— Пока я не совался. Пусть лучше Вика позвонит сама, спросит, не интересовался ли кто ею. — Попросим.
Вика согласилась. Она взяла трубку сотового телефона, позвонила к себе на работу и произнесла с наигранной бодростью:
— Нинок, я заболела. Меня никто тут не спрашивал?
— Из «Родоса» спрашивали. Они деньги перевели. И Алиханов.
— А еще?
— Но главное — милиция утром заходила.
— Кто?
— Из какого-то управления по организованной преступности.