Дурдом

— Вы с большей готовностью поверите в НЛО над детской психбольницей?

— Почему бы и нет.

— Я больше верю в злодеев, чем в зеленых человечков.

— Такова ваша профессия.

Профессор так и не смог конкретно вспомнить, что еще слышал о «чистильщиках» и откуда. Мы посидели еще некоторое время, уговорили-таки бутылку коньяка. Отказавшись от предложенной машины с шофером, я вышел в синий летний московский вечер.

До станции метро «Пушкинская» было несколько остановок на троллейбусе. Я решил одолеть это расстояние пешком, немножко проветрить затуманенную армянским коньяком голову. Москва готовилась к ночной разудалой жизни. Вылезали из «Тойот» и «Ниссанов», расползались по кабакам и дискотекам новые русаки, нервно озирались «съемные» дамы, ищущие кавалера на один вечер, раскручивались колеса рулеток, давая разгон темным человеческим страстям. Смешивались коктейли, кололся лед, охлаждалось пиво, припускались осетры и жарились молодые поросята. Впереди — разгульная, бездумная, пошлая и веселая московская ночь…

Я увидел ее, идущую от сиреневого «БМВ», Спина ее кавалера мелькнула и скрылась в дверях, так что я не успел рассмотреть его. Зато воздушную женскую фигуру я разглядел очень хорошо. Плавно, как белоснежная прогулочная яхта, к фешенебельному валютному кабакторию причаливала моя Клара.

Значит, все-таки флирт. Даже скорее всего романчик. У меня современные взгляды. Выяснение отношений, истерические крики, вызов соперника на дуэль, планирование головой вниз с моста или жевание по ночам пропитанной слезами подушки — это все не по мне. Ее право флиртовать с кем угодно. Тем более у меня тоже есть такое право, которым я время от времени пользуюсь. Да и Клара — кошка, которая гуляет сама по себе, точнее, порхает, куда ветер носит. И никуда она от меня не денется.

Я кинул взгляд на номер «БМВ». У меня неплохая память на цифры, и номер засел намертво в моей голове. Хотя проверять его по картотеке, выяснять, кто хозяин машины, я посчитал ниже своего достоинства. И, как потом оказалось, зря. Это сильно облегчило бы мне жизнь и сберегло бы массу сил и нервов. Но если бы знать заранее, где плюхнешься…

«Из больницы специального типа в Ленинградской области совершил побег общественно-опасный псих-больной Феликс Цезаревич Великанский, 1962 года рождения, прописанный в г. Москве, Ленинградский просп., 68, кв. 14. Приметы — рост 2 метра 01 сантиметр, атлетического телосложения, на лице и теле обильный волосяной покров, лицо квадратное, уши равнооттопыренные, глаза навыкате, лоб покатый, низкий, брови дугообразные, кустистые, сросшиеся»… Ну и так далее.

Вполне точное описание экваториальной гориллы из московского зоопарка. На ориентировке красным по белому была выведена резолюция начальника МУРа: «тов. Ступину. Составить план мероприятий, принять совместно с оперативно-розыскным отделом меры к розыску и задержанию». Отлично. Теперь есть козел отпущения на подобные случаи — тов. Ступин.

Феликс Великанский. Как же. Знаем. Помним. По всенародной славе он вполне может потягаться с любимцем прессы и публики маньяком Чикатило. Немало бессонных ночей преподнес он работникам МУРа и областного уголовного розыска. Обычно действовал он в лесопарках, но не пренебрегал и темными переулками, глухими подъездами и замусоренными строительными площадками. Его жертвами чаще всего становились молодые парочки, неблагоразумно посчитавшие, что нашли уютное местечко для уединения. Едва только начинались первые вздохи и поцелуи — тут как из-под земли вырастало человекоподобное чудище. Без малейшего труда оно нейтрализовывало сопротивление и тащило бедняг в заранее подобранный подвал, чердак или бойлерную. Там Великанский связывал жертвы и жестоко, цинично обнажался перед ними. С учетом его внешних данных, это могло быть приравнено к истязаниям. Правда, он не только никого не убил, но ни разу даже не пошло дальше небольших синяков. Список только известных его жертв быстро перевалил за сотню. А количество ушатов грязи, опрокинутых на милицию за бездействие, наверняка перевалило далеко за тысячу… Сбежал. Теперь опять будут выстраиваться в отделах милиции в длинную очередь его жертвы.

Я положил ориентировку в папку с материалами, отметив на ней синим карандашом «побег». За последние полгода количество побегов из больниц специального типа резко возросло. Я пока не понимал, как именно, но чувствовал, что эти побеги тоже укладываются в загадочную картину, занавес с которой я пытался безуспешно сорвать. Кинув папку в сейф, я запер его и отправился домой.

Чем примечательна работа сыщика — она не отпускает его и дома. Мысли о ней цепки, они норовят занять все свободное пространство в сознании. Когда им не хватает дня и вечера, они являются ночью, часто в виде кошмаров.

Кстати, в последнее время поголовье моих ночных кошмаров резко растет. Пропавшие психи, Шлагбаум-Троцкий, колоритные персонажи — идеальная питательная среда для них.

Теперь можно не сомневаться, что беглый эксгибиционист Феликс Великанский тоже присмотрит в одном из кошмариков уютное местечко. Голый Великанский во сне — это еще похлеще врежет по нервам, чем когда ты сам во сне голый очутишься где-нибудь на фуршете или на вручении грамот в ГУВД.

Часы показывали двадцать три сорок. Я уже решился отправиться спать, надеясь, что сегодня кошмарики помилуют меня. Не тут-то было. Послышался настойчивый звук. Это звенел звонок входной двери. — Кого черти несут? — прошептал я. Посмотрев в глазок, я отпер замок, распахнул дверь. И в квартире наяву материализовался мой маленький любимый кошмарик — Клара.

После того, как я несколько дней назад видел ее у кафе, она исчезла. И вот на ночь глядя она появилась как ни в чем не бывало и с милой улыбкой сообщила, что за это время в ее жизни произошло много интересного. Так, она побывала в бывшем совминовском санатории в Вороново, где происходил отбор телеведущих в новую телеигру «Москва-Париж», естественно, перспектива пребывания больше в Париже, чем в Москве. Она прошла все туры, заняла первое место, решила уже было согласиться, но привязанность ко мне перевесила, и теперь я ни кто иной, как губитель ее карьеры. Ей, оказывается, совершенно не на кого меня оставить. Кто, спрашивается, будет готовить мне завтраки, гладить рубашки и следить за моим здоровьем?.. После такого пассажа я немножко лишился дара речи. Все вопросы, которые я хотел ей задать, снялись сами собой. Все равно соврет, как, например, про мифический конкурс.

Утром она встала раньше меня и разогрела мне завтрак. Когда я уходил, она разгладила ладонями рубашку мне на груди, потом легким движением фокусника или профессионального карманника извлекла из сумочки часы «Ориент» и застегнула их браслет мне на руке.

— У тебя ведь совсем нет часов, дорогой. Я о тебе всегда помню.