Дурдом

— До чего не дотягивает? — встрепенулся Грасский

— До статьи уголовного кодекса о распространении порнографии,

— Вы что, знаток уголовного кодекса? — недобро усмехнулся Грасский.

— Я прокурор, — виновато произнес Курляндский.

— Понятно, — Грасский, наливаясь ледяным презрением, сложил руки на груди. — Взгляд на искусство через оторванную подметку. Сквозь голенище сапога.

— Красиво, — оценил фразу Курляндский.

— Притом сапога нечищенного, — Грасский на глазах менялся, наливался лихорадочной энергией, голос его крепчал. — Скажите, прокурор способен понять что такое идея сублимации подсознательного экстаза в ритме тонких вибраций?

— Сложновато, — согласился Курляндский.

— А что такое трансформация космического "Я" в процессе совершенствования социума. Что такое виртуальные вселенские связи и закономерности. Это вам не какой-то кодекс, которым вы самонадеянно осмеливаетесь опутывать истинное искусство.

— Вообще-то сумасшедшинкой отдает. Последние слова Курляндского возымели волшебное действие. Режиссер подобрался, как поджарый голодный помойный кот, изготовившийся к прыжку на канарейку, глаза его яростно сверкнули.

— Чепуха! Все это нормально, естественно. Как можно не понимать этого?! Сумасшествие… Сумасшедшие — плесень общества! Отбросы Вселенной! А отбросы надо сжигать! Сжигать!

— Вопрос спорный, — опасливо произнес я, глядя на неожиданно и не по делу вышедшего из себя Грасского.

— Для вас — может быть. Для меня все тут ясно. Честь имею, господа, — он щелкнул задниками тапочек и собрался удалиться.

Клара кинула на меня холодный взор — мол, неча наезжать на всемирную знаменитость, тебе, валенку, не понять тонкой души художника — и кинулась в прорыв. — А мне кажется интересной мысль об интуитивном анализе фрейдовских постулатов на уровне искусства. Театр для этого подходит как нельзя лучше. Когда я была в абсурдистском театре в Париже…Грасский тут же растаял, и Клара отчалила от нашей компании, заливая режиссеру что-то о своих парижских ощущениях. Она обожает общаться с богемой и говорить на малопонятные темы. Она умеет вызывать у них интерес, так как «преувеличивает» без всякого зазрения совести. Хотя не была она ни в каком абсурдистском парижском театре. Да и вообще в Париже не была. Но Грасскому до этого не докопаться — «преувеличивает» Клара профессионально, ее в тыл врага забрасывать — никакая контрразведка бы не расколола.

— Не обращайте внимания на эксцентричность моего знакомого, — извинился профессор. — Художники, мечущиеся души.

— Вам нравится его чудовищный спектакль? — брезгливо поморщился Курляндский.

— Ну что вы. Просто я иногда прихожу сюда повидать моего бывшего пациента — Славу Грасского. Я потратил на его лечение почти год.

— И вы считаете, что вылечили его? Он в норме? —

Удивился я.

— Что такое норма? — пожал плечами профессор. — Спору психиатров о грани между нормой и патологией не одно столетие. Слава же… Скажем так — сегодня он адаптирован к жизни вне стационара.