Аверин пригнулся над ним. Верзила был лет двадцати на вид, здоровый, откормленный, с вздымающимися буграми мышц. Из качковской команды — вскормленный на протеинах, привыкший жрать за обе щеки и ничего не делать. Для таких бандитская вольница — это предел мечтаний. Они довольны сегодняшней жизнью. Им нравится отнимать чужое, играть мышцами, забирать деньги, обкладывать данью. Им только не нравится, когда их настигают и бьют пистолетом по голове.
Аверин прислонил качка к вагончику спиной и направил в лоб ствол пистолета. Грех не воспользоваться ситуацией, не разыграть небольшое представление, чтобы выудить у задержанного информацию. Какую именно информацию — Аверин не знал, но попытка не пытка. Что-нибудь в таких случаях обязательно обломится.
— Ну, сука, даже помолиться времени не дам, — прошипел Аверин.
Верзила зачарованно глядел на дрожащий на спусковом крючке палец.
— Ты чего, мужик?
— Ты в меня стрелял. Я тебя убил в перестрелке. Свидетелей нет — место глухое. Все по закону. До встречи на том свете…
— Не надо, — вдруг севшим голосом заныл культурист. — Ну ты чего. У меня ребенок… Жена, в натуре. Не надо.
— Надо.
Аверин встал, пхнул качка в грудь ногой и поднял пистолет на уровень лба.
— А… Не убивай.
— Почему?
— Прошу тебя, бабки дам. Немного, но дам, — качок затрясся, и Аверин увидел, что между его ног растекалась лужа.
Аверин вдавил спусковой крючок. Пуля впилась в деревяшку над головой качка.
— Поздно.
— Но…
— Выкупай жизнь, подонок. Что можешь предложить?
— Эта, напишу, как Вован этого мужика обуть предложил. Все напишу.
— Маловато.
— Ну… Тюфяк, Слоняра и Бульбаш мента замочили. Два дня назад. Я знаю.
— Какого мента?