Лимон спросил, по какому телефону можно позвонить, набрал номер и сказал односложную фразу:
— Готовьте самолет. Положил трубку.
— Прикажи секретарше срочно доставить приказ и бумаги в аэропорт Внуково.
— Так не принято.
— Плевать. Уже около часу дня. Обед начинается. Можем не успеть.
Пока самолет не поднимется в воздух, я никуда не двинусь отсюда.
Константин Опиевич испытывающе посмотрел на Лимона:
— Неужели ты не боишься? Ведь в любой момент я могу вызвать охрану.
Лимон посерьезнел. Достал из кармана знакомую заместителю лимонку.
— Вызывай. Взорвемся оба. Сначала мы, потом жена и дочь.
— Хочешь убедить меня, что тебе совершенно наплевать на собственную жизнь?
— Потому и в выигрыше. Всегда иду до конца. На таран. Противник дрогнет.
— А если не дрогну? — с напором спросил заместитель.
— Ну, погибну. Входит в профессию. Хрен со мной. А тебе-то зачем на тот свет торопиться? Ради этого говна? — Лимон постучал по начальственному столу. — Не стоит. Жизнь дороже.
Константин Опиевич задумчиво покачал головой. Некоторое время оба молчали. Константин Опиевич, не спрашивая разрешения у Лимона, опять позвонил Светику. Она рыдала в трубку. Маринка говорила, что всегда будет слушаться, говорить правду и не жадничать. На глаза заместителя накатились слезы. В конце разговора уточнил, действительно ли в рюкзачке двадцать пять пачек. Светик подтвердила.
— Мужайтесь. Скоро я вас освобожу, — с достоинством закончил он, но не повесил трубку, а передал ее Лимону. Раздался приглушенный шепот:
— Где кассета?
— Сообщу, — коротко ответил Лимон.
— Подлец! — не выдержав, громко крикнула Светик, после чего положила трубку.
Секретарша принесла подготовленный приказ. Константин Опиевич подписал и в крайне вежливых выражениях попросил ее отвезти прямо в руки некоему Олегу Митрофановичу. С кислой миной секретарша удалилась.