— Хочешь сказать…
— Не хочу. Позвони, поинтересуйся. Я его больше не встречал.
Мне тоже становится неинтересно продолжать эту тему. А Юрику завтра позвоню. Выясню, как там дело было. Лимон, по-моему, способен на все.
Хорошо бы не ошибиться. Мне давно хочется .какого-нибудь такого, чтобы ничего не бояться. Лимон отодвинулся от стола, закурил, поводил взглядом по полупустому залу, освещенному редкими бра и одинокими свечками. Взглянул привычно в упор на меня и по-свойски предложил:
— Давай поедем к тебе, я устал.
С начала ужина ожидаю, когда поступит предложение. Что ответить?
Дома Пат. Ну и что? Даже к лучшему. Пусть знает, я ему неподвластна.
Отчитываться не собираюсь. Если он завтра припрется с какой-нибудь телкой, я же скандал не подниму. На здоровье. Только чтобы ничего не сперла. Потому и мои права при мне остаются. Даю согласие и в душе радуюсь, что насолю Пату. Как он меня заманал!
Юрик дождался их выхода из ресторана. Над снежной Москвой в морозном воздухе высинивался рассвет. Он схватил первого попавшегося частника и умолил ехать за грязными, «жигулями». Не успокоился, пока не удостоверился, что Лимон и Ольга вошли в. подъезд Наташкиного дома. Клеточка для птички устроена. Остается вовремя захлопнуть дверцу. Забыв про жадность, Юрик отвалил водителю несколько крупных купюр.
Во всей квартире горел свет. Дверь в комнату Пата открыта настежь.
Его там не было. Пока Лимон раздевался и осматривался, ищу Пата. Этого еще не хватало! Он в моей комнате голый спит на моей кровати! Ни хрена себе! В его комнате лечь? Он проснется и попрется туда. На Наташкином диване? Тоже получается на проходе. Придется будить. А что подумает Лимон? Чего боюсь? Пусть думает, что угодно. Начинаю тормошить Пата.
— Эй, вставай, какого черта здесь разлегся?
Пат открывает глаза, щурится от света, тянет ко мне руки. Шепчет:
— Иди, иди же… дольше нельзя…
Боже! Тянет меня к себе. От неожиданности ноги заплетаются, я падаю в его объятия. Пат целует меня! Жутко стыдно. Кричу во весь голос:
— Лимон!
В комнату прыжком заскакивает Борис. Понимает, в чем дело, и одной рукой отрывает меня от Пата. Я плачу:
— Он отец Наташки… С ума сошел. Пьет вторую неделю. У нас с ним никогда ничего, ужас! Он невменяемый…
Пат приподнимается, кричит Лимону:
— Вон отсюда, сопляк! Я не спущу!