Русский синдикат

— Нас интересуете, разумеется, не вы лично. Нас интересует ваш шеф, господин Тарасюк.

— Евгений Валерьянович?

— Да, именно он.

— Да, но ведь я о нем практически ничего не знаю. Я в этом офисе начала работать всего два месяца назад и видела его буквально три раза. А последний месяц он вообще не появлялся. Иногда звонил и давал поручения принять какие-нибудь бумаги, документы, передать их кому-нибудь. Приносили одни люди, забирали другие. Офис был похож на почтовое отделение. Сам он для работы им никогда не пользовался.

— А вы когда-нибудь заглядывали в документы?

— Нет. Меня они не интересовали. Я выполняла лишь то, что мне поручали.

— Вы помните людей, которые приносили и забирали документы?

— Да, но их было очень много.

— А звонили вам часто?

— Достаточно часто, только не сам Евгений Валерьянович, он звонил крайне редко.

— Вы интересовались у него, откуда он звонит?

— Нет.

— Почему?

— Когда меня приняли на работу, то сразу предупредили, чтобы я выполняла только то, что мне поручают, никуда не совала свой нос. Это было одно из основных условий.

— А какими были остальные правила?

— Остальные касались лишь делопроизводства.

Феликс еще долго беседовал с Олей.

Наступил вечер, и в багряной пелене заката, отражающегося в морской глади, все предметы вокруг принимали чудные очертания. В этом освещении лицо Оли все больше напоминало Феликсу лицо его потерянной любви. Ему казалось, что перед ним сейчас сидит не плененная секретарша, а его Катя. Может, это воздействие замечательного вина «Кьянти»? Может, дурман свежего морского воздуха? Он точно не знал. Но подсознательно понимал, а точнее, ощущал, что он должен помочь этой молодой женщине, хотя бы в память о его первой любви.

— Послушай, Оля. Я хочу быть с тобой откровенным. Я вижу, что ты женщина умная и, надеюсь, меня поймешь. Я искренне хочу помочь тебе выпутаться из этой ситуации. Твой шеф — подонок. Он скрылся с большими деньгами. Деньги наши, и мы должны его найти. Если ты поможешь нам, я постараюсь помочь тебе, — Феликс сказал это настолько доверительным тоном, что усомниться в его честности было просто невозможно.

Он открыто смотрел девушке прямо в глаза, и она поняла, что ей ничего не остается, как довериться ему.