– Если то, что ты мне говоришь, правда, то это означает, что Мансур был предателем, что он предал интересы не только братвы, не только нашей системы, но и мои интересы, – предал своего кровного брата.
– Я не знаю, как это случилось…
– Этого не могло случиться. Чеченец чеченцу не соврет. Чеченец чеченца не подставит. Это ты твердо запомни, генерал, раз и навсегда.
– Я не понимаю…
– Что тут не понимать! Если бы Мансур порошок получил, он бы отдал его мне в тот же день.
Иного быть не может. Ему я даже мертвому всегда буду верить больше, чем тебе, чужаку. Это ты понимаешь?
– Да, я понял. Я оказался в безвыходной ситуации, – обреченно кивнул Тихонравов. – Мне очень хотелось бы, чтобы вы поверили мне, но я чувствую, что это невозможно. И я просто не вижу выхода.
– Выход есть. Может, ты и сумеешь вернуть мое доверие, мое расположение, если поторопишься и постараешься, – будто в тяжких раздумьях вымолвил чеченец.
– Что я должен сделать?
– Ты должен через неделю поставить мне новую партию наркотика. Если через семь дней груз будет у меня – получаешь за него оплату сразу же и, как обычно, сотками девяностого года. И останешься в нашем бизнесе.
– За неделю я могу не успеть. Там, на границе, возникли проблемы…
– Меня это не очень интересует.
– Муса Багирович, моджахеды…
– И не говори мне ничего плохого про них, вольных и гордых людей, которые просто любят свою Родину, чтобы я лишний раз из-за тебя не расстраивался. Ты меня понял? – перебил генерала чеченец.
– Да, конечно. Просто они осложнили положение – блокировали заставу, ведут бои. Они требуют от нас оплаты за партию товара, но мы не получили денег здесь…
– Борис Степанович, мой тебе совет – никогда не вспоминай больше при мне о том, что я тебе должен деньги. Я тебе ничего не должен.
– Да-да. Хорошо. Просто я уточнить хотел – Мансур, значит, вам ничего не передавал?
– У тебя проблемы со слухом, генерал? Иди на пенсию, раз так, и не лезь в бизнес.
– Извините, Муса Багирович.
– Вот так-то лучше. А второй мой совет – за неделю доставь мне порошок. Ладно, я добрый человек, я даю тебе даже не неделю – даю тебе десять дней, начиная с завтрашнего дня. Но если ты меня подведешь…