Или, может быть, тебе все-таки помочь?
Она протянула к нему руки, словно и вправду собираясь помочь ему раздеться. Но это уже было бы для Банды слишком – он чувствовал, что еще чуть-чуть, и выдержка окончательно оставит его Придется выйти из игры на полчасика, а такого он не мог допустить. Поэтому он отстранился от Марины и стал быстро раздеваться. При этом он искоса поглядывал на Марину и потому заметил, что его тело тоже интересует ее. Он заметил испуг и даже некоторое сочувствие на лице женщины, когда из-под майки показался шрам.
– Ты и впрямь долго воевал? – спросила она.
– А ты, Марина, еще не поняла, что мы с тобой попали на войну?
– На войне всегда нужны те, кто стоит за барной стойкой.
– В таком виде?
– Тебе не нравится?
– Ты стала лучше, – польстил самолюбию женщины Банда.
– Самое странное в том, – улыбнулась в ответ на комплимент Марина, – что я не чувствую себя сейчас обнаженной. Профессиональная привычка. Наденешь наколку, передничек – и ты в униформе. Хоть и с голой задницей, а в голове глупых мыслей нет.
– Наколка – это звучит по-зэковски.
– А смотрится как?
– Лучше без нее. Обнаженное тело и булавки несовместимы, – вернее, несъедобны, – ответил Бондарович, отправляя в рот еще один кусок вяленого мяса.
– Не мародерствуй, – остановила его Марина – Вновь военная терминология…
– Что поделаешь.
– Меня уверяли, будто находиться рядом с тобой опасно. Ты что, любовница какого-нибудь авторитета?
– Тебе обязательно это знать?
– А вдруг поможет делу?
– Это может только помешать, – ответила Марина.
– Муса Корд, – наугад сказал Бондарович. Теперь его куда больше интересовало выражение глаз женщины, чем доступные взгляду прелести ее тела.
Марина молча кивнула, но тут же немного испуганно добавила: