– Муж, который выставляет свою жену на всеобщее обозрение, уже не муж.
– Не знаю, в Коране насчет этого ничего не сказано.
Руслан научился отделять дело от религии. С Шамилем и Ахматом он мог обсуждать проблемы денег, покупки оружия, но участвовать в их оргиях не собирался.
– Черт с ним, – пробурчал Шамиль. – Попробую теперь посмотреть категорию обнаженных домохозяек от сорока до сорока пяти.
– Стар ты стал, Шамиль.
– Ты ничего не понимаешь в женщинах. Именно этот возраст – самый смак.
– Небось в двадцать лет ты придерживался другого мнения.
– Всякому возрасту – свои забавы.
– Не согласен.
Тем не менее Ахмат подчинился.
– Ты прав, они меня возбуждают. Всякое развлечение, если человек нервничает, быстро ему надоедает. Не прошло и получаса, как Ахмат зло захлопнул крышку компьютера.
– Не понимаю, почему они до сих пор молчат.
– Попробуй сам выйти на связь. Ахмат достал трубку сотового телефона, припоминая цифры, вдавил кнопки.
– Молчат…
– Это еще ничего не значит, здесь горы, легко войти в радиотень.
– Они уже должны быть на подходе. Возле Гудауты мобилы работают.
Руслан прошептал последние слова молитвы, опустил четки в карман, медленно открыл глаза, словно возвращался из другого мира, идеального, правильного, в настоящий, где царят зло, насилие, льется кровь и жизнь человека можно измерить деньгами.
– В прошлый раз в это время они уже были здесь, – с раздражением произнес Ахмат.
– У тебя не спросили. По-всякому случается: на границе задержат, машина сломается.
– Чую я, здесь что-то неладно. Вода теплая, – Ахмат отодвинул стоявшую на стеклянном столике пластиковую бутылку минералки. – Нет ничего хуже в этом мире, чем теплая вода..