– Можно мне написать о нашей встрече?
– Не стоит. Спасибо, – Сергей поднялся и зашагал к ожидавшей его машине.
– Погодите, – Козлов нагнал его, – где вас можно отыскать, если я узнаю что-то новенькое?
Дорогин боялся, что этот вопрос не прозвучит. Он не мог сам дать свой адрес, это выглядело бы подозрительным, но если журналист спросил сам, то почему бы и не сделать ему одолжение?
– Адреса я вам не дам, потому как сам не знаю, где буду жить завтра. Если что-нибудь захотите мне передать, оставьте записку у бармена в “Черноморской акуле”.
– Знаю, – ухмыльнулся Козлов, – хороший бар.
«Конечно, хороший, – подумал Дорогин, – хорош тем, что расположен на улице и отлично просматривается из окна моего гостиничного номера.»
– Я каждый день буду подходить, интересоваться. Так что ваша записка не пропадет.
– Рад был познакомиться, – улыбнулся журналист.
Сергей сел в машину.
– Он вам кто? – поинтересовался таксист.
– Погибший или журналист?
– Погибший.
– Никто.
– Я с ментами разговорился в первый раз в жизни. Раньше мне казалось, они преступления по-серьезному расследуют. Но в жизни совсем не так, как в кино. Тут же – дело ясное как Божий день. Насильно человека напоили и в море бросили. Ментам же выгоднее написать, что он сам утонул. На хрен им иметь еще одно нераскрытое убийство. Лучше уж оформить его как несчастный случай, о котором через пару месяцев все забудут, – возмущался водитель.
– Резонно рассуждаешь.
– Куда теперь?
– К бару “Черноморская акула”.
Козлов хоть и был прожженным журналистом, но человеком был не совсем конченным. Он еще десять минут сомневался, стоит ли звонить Шпиту. Но благоразумие в конце концов взяло верх.
«Люди в город приезжают и уезжают, – рассуждал Козлов, – а мне, ментам и Шпиту жить всем вместе, пока гробовая доска не разлучит нас. Значит, со Шпитом стоит дружить.»